Певец из Кастагвардии - [18]

– Я боюсь за его душу. – В голосе Керидвэн звенело напряжение. – Какую часть ее Некронд уже успел пожрать? Воля зверей, томящихся по ту сторону, слишком сильна для него.

– Это из-за него. Другого объяснения быть не может. Это Спар призывает волков, – ледяным тоном ответила Морригвэн.

– Он клянется мне, что не делает этого.

– Но все же не отдает ключи.

Керидвэн покачала головой:

– Не отдает. Он говорит, что является стражем талисмана. Великая Матерь возложила на него этот долг, и он от него не отступится.

– Сам Друид имел вескую причину для того, чтобы спрятать Яйцо. Даже самому себе не мог он доверить обязанность сторожить талисман. Спар юн и неопытен. Откуда ему взять достаточно мудрости? Сколько еще этих тварей должно пересечь рубеж, прежде чем они полностью захватят над ним власть?

– Но что мы можем сделать? По ночам я разбрасывала вокруг его постели рябину, а Брид начертала руны оков, но он сделался слишком силен. Мы уже не способны его сдерживать.

Голос Керидвэн дрожал.

Май понимала ее беспокойство и сама тоже очень боялась за Каспара. Она ведь любила его больше всех на свете. И если жрицы не знают, как спасти его душу от зла Иномирья, – значит сделать это придется ей. Конечно, их мастерство Май неведомо, но кое-что доступно и бедной сиротке.

К вечеру охотники вернулись, и тут же поднялась суматоха. Брид с раскрасневшимся лицом сидела верхом на Фее, и ее возмущенные крики разносились по всему двору. Керидвэн и Май поспешили вниз: узнать, что случилось.

Поперек седла барона Бранвульфа лежал огромный черный волк. Голова его свешивалась вниз и раскачивалась в такт шагу коня, изо рта капала кровь. Рунка, прибежавшая вместе с Май, села на землю и жалобно взвыла.

Бранвульф встретился взглядом с женой.

– Это Черный Волк. Мой тезка. Его убили вот эти трое овиссийцев.

Обвиняемых тоже притащили во двор. Одного из них было едва видно среди разгневанных стражников. Споткнувшись, он ухватился за труп волка, чтобы не упасть. Лошади испуганно отпрянули, Май прижалась к стене, чтобы не попасть под копыта, а потом поднялась на несколько ступенек по лестнице, ведшей на кухню, чтобы смотреть поверх голов. С удивлением она обнаружила, что этот пленник – всего лишь подросток.

Над двором гремел голос барона.

– Я объявил, что больше в моих землях не будет убит ни один желтогорский волк. Что мне, повесить вас на стенах крепости, дабы всякий видел, что нельзя не подчиняться мне? Я владетель этого баронства!

– Раз так – ты убийца! Волки губят людей целыми селами. Мужчины, женщины, дети Овиссии – все лежат мертвые, потому что твои волки перегрызли им горла! – выкрикнул парень.

Май была потрясена: неужели он посмел кричать на барона, да еще с такой ненавистью в голосе? Капитан хлестнул его по губам, но тот лишь сплюнул кровь и бросил на него презрительный взгляд.

– Мы носим цвета Овиссии. Кто бьет нас, наносит удар барону Годафриду.

Один из взрослых пленников поднялся на ноги, хотя ему и не хватило храбрости взглянуть в лицо Бранвульфу.

Высокий голос подростка взлетел над приглушенным бормотанием толпы:

– Предпочитаешь гибель овиссийцев тому, чтобы перебить своих плешивых волков? Да кто ты такой, барон Бранвульф? – Последний слог имени он произнес, будто выплюнул. – Демон, их вожак?

По двору эхом разнеслись возмущенные возгласы.

– Сбросить его со стен! – кричал кто-то. Бранвульф поднял руку, чтобы все умолкли. Не обращая на мальчишку внимания, он подошел поближе к старшему из пленников, нависнув над ним, словно башня.

– Я сожалею о ваших невзгодах, – холодно сказал он. – Но больше не потерплю этого безумия. Вы убиваете не тех волков.

Тот собрался с силами и произнес:

– Взгляните на зубы этого зверя. Точно такие же разодрали горло моей жене. Овиссийцы гибнут. Разве не странно, что вы со своими ведьмами не знаете горя? Мы видели мирно пасущихся лошадей с множеством жеребят. И все же волки движутся с ваших гор на наши луга и губят людей – мужчин, женщин, детей. Вы убийцы, убийцы и предатели.

– В темницу его! – проревел барон.

– Нет! – закричал Каспар, но радостные голоса стражников заглушили его слова. – Нельзя! Туда уже сотни лет никого не сажали!

Лишь на миг Май показалось, будто ему жаль пленника. Каспар побледнел, взгляд его метнулся к лестнице, что вела в подземелья. Он думал о Некронде.

Бранвульф посмотрел на сына черными от гнева глазами.

– Никто прежде не смел перечить барону Торра-Альты. Ночь, проведенная в холоде и темноте, пойдет ему на пользу.

Он протянул руку за ключами.

– Но… – замялся Каспар.

– Ключи! – прогремел барон.

Каспар достал из внутреннего кармана куртки тяжелую связку.

Выпустили пленников лишь через два дня. Они явно были людьми отважными и стойкими – иные не посмели бы прекословить бельбидийскому барону, – а наказание не представлялось слишком уж суровым, так что Май ожидала увидеть их не более чем подавленными. Однако когда они появились во дворе, чтобы вновь подвергнуться насмешкам торра-альтанского гарнизона, их белые лица казались кривыми от ужаса.

– Да послужит это вам предупреждением! – провозгласил Бранвульф. – И скажите своим товарищам: если я поймаю еще хоть кого-нибудь, кто убивает волков Желтых гор, я запру его в подземелье и забуду о нем.