Певчий час - [3]

Нерастраченной твоей.

И чем дальше, будет хуже:

Как растенье теплых стран —

Ты погибнешь в этой стуже,

Вспоминая ресторан —

Где тебя какой-то барин

В страшный час вином поил;

Как потом веселый парень

Бил тебя, и молча бил;

Как нежданного ребенка

Нежеланно родила;

Как сожгла его в пеленках;

Как полиция взяла,

Чтобы правдою минутной

Осудить тебя одну,

Чтоб ушла ты в пене мутной

Мертвой рыбкою ко дну.

Лубок

Удивительны и просты,

В теплой близости небес,

Тихим светом смотрят звезды

На июньский черный лес.

Среди леса на поляне —

Те же звезды, но — в очах,

То мерцающих в тумане,

То потерянных в лучах.

Силой жаркой над Сусанной —

Шепот, клятвы, и стучит

Сердце болью, болью странной;

Ей кричать бы, — не кричит.

Только руки заломила

На прохладную росу;

Пожалел чтоб — не молила

И не плакала в лесу.

Слезы были в год с весною:

Звезды тихие прошли

Над поляною лесною,

Но влюбленных не нашли.

«Осенний дождь всю ночь в окно стучал…»

Осенний дождь всю ночь в окно стучал

И лес шумел в порывах листопада;

Я спать не мог: душа всему не рада,

И с нею я как проклятый скучал.

Она не раз среди беды большой

Хотела быть и сильною и смелой,

Теперь она с улыбкой неумелой

Все кажется мне плачущей душой.

Ее, такую, в саван бы одеть.

И что она — преступница, калека,

Чтоб так молчать, чтоб так на все глядеть.

Что с ней теперь, — не верит в человека?

Птица в море

Одна летит, наперекор беде, —

Во тьме ль отставшая или больная, —

Далекая ликующая стая

Уже над гнездами теперь, — в труде.

А эта здесь — и дышит горячо.

Чтобы крылатое продолжить дленье,

И силится тяжелое паденье

Переложить на лётное плечо.

О, как понять? С тобой — с ума сойти,

Ненужная ты больше певчей рати,

Ты бьешься здесь собою жизни ради,

А не для радости… Лети! Лети!

«О любви мне говори…»

О любви мне говори —

Как тебя любили, —

От зари и до зари

Счастливы ли были?

Говорила ли ему

О любви последней,

Так же верила всему

В синий вечер летний?

Виновата ли ты в чем,

Что любовь любила? —

За твоим была плечом

Вся земная сила!

Как же ты любила вновь,

Навсегда прощалась,

Или древняя любовь

Болью оказалась?

Не казалось ли тебе,

Что любовь такая

На костер к своей судьбе

Уведет, толкая?

Ледяная — и живет

Та судьба кострами:

Не иди, когда зовет

Легкими перстами.

«Средь желтых листьев фонари горят…»

Средь желтых листьев фонари горят,

Париж ночной — неистовый как омут,

И многие в отчаянии тонут,

В тоске своей о счастье говорят.

Ночная осень огненного круга

Еще беспомощней, — слепа, слаба,

Как человек, что в образе раба

И темной низости, не верит в друга.

Романтика! Туманами сожженный

Пустынный сквер, в кустах — скамья;

Когда-то был он солнцем окруженный

Высокий день с людьми… Не верю я?

Для человека все, и для него

Во мне вся искренность земного зова,

Когда Орфеем он проходит снова

Среди чудовищ ада своего.

Над Сеной

Все, что дорого и сложно,

Как тепло твоей руки,

Безудержно, бездорожно,

По-осеннему тревожно

Гонит ветер вдоль реки.

И шумит вечерний город —

Будто реквием для нас, —

Удержу ли жизни повод,

Отведу ли черный холод

От твоих печальных глаз.

Расставаньем у вокзала

Все слова твоей любви:

Руки теплые разжала

И бежала, и бежала…

Помоги мне, — позови!

Голос в лесу

Сгибает ветер равнодушный

Стволы высоких тополей;

Осенний свет, тревоге нужный.

Прощальным взглядом не жалей.

Еще не сорваны узоры

Весенних зорь и летних дней,

И веют чистые просторы

Над бедной радостью твоей.

Не за спасительной оградой

Ты скоро, скоро будешь петь,

Чтоб сердце с трудною наградой

Могло до счастья долететь.

«Тревога сильная мой каждый день…»

Тревога сильная мой каждый день

Сжимает горечью невольно,

И вот она — как огненный ремень,

Чтоб стало мне как людям больно.

Пусть боль наследственно и мне дана,

Ведь всех любить душа не хочет,

И гореть жаркая, моя вина, —

Как муза плачет и пророчит.

Но почему душа, как в детском сне,

Летит от боли странной песней, —

Свободной птицей в розовой весне,

И всякой радости чудесней!

Психея

Пусть будут краткие мгновенья,

Но как неистово она

Во власти бедствий и терпенья

Возможной радостью сильна.

И нет смертельного прощанья, —

Она всех вечностью зовет,

И в сердце бьется обещанье —

До счастья выдержать полет.

Летит она зеленым шумом

В своей глубокой высоте, —

Трагична в замысле заумном

И так прекрасна в простоте,

Что, восхищенный удивленьем,

Спешу я к ней и, набегу,

Ее с ее чудесным пеньем

В себе как вечность берегу.

«В который раз осенний ветер рвет…»

В который раз осенний ветер рвет

И кружит жарко листья золотые.

Стучит у сердца, именем зовет, —

И голос близкий и слова простые, —

И сердце бьется: страшно не взлететь,

Лежать недвижно и молчать, не петь.

Как будто в сердце — солнце, а не кровь,

И волны света… Легкостью чудесной

Взлетает, падает, взлетает вновь

Оно теперь по синеве небесной, —

Все в золоте, осеннее оно,

Любовь и сердце — сердце, — все равно.

И веют жизнью древние слова

Над правдой любящих, что с ними боги…

Не веришь, осень? — Счастьем ты права,

Когда любовь твоя полна тревоги,

Когда прощальный твой земной наряд

Без слез не видит удивленный взгляд.

В зимнем окне

Холодно, и в час рассвета

Нет рассвета, — только мгла.

Но душа мечтой согрета, —

Светом встала, как могла.

И коснулась дня тревожно.

Жизнью день свой назвала

И, как радостью возможной,

Розой снежной расцвела.