Петух в вине, или Гастрономические воспоминания дипломата - [29]

Накануне визита в универмаг обсуждался вопрос о том, следует ли подарить какой-нибудь сувенир чете Эльброннов. Я высказал мнение, что это было бы неплохо. Так и порешили, остановив выбор на палехской шкатулке. Утром перед отъездом я спрашиваю у порученца:

– Приготовили сувенир? Давай его мне, я захвачу с собой.

Тот отвечает:

– Шкатулка с визитной карточкой упакована, но я повезу ее сам – такой у нас порядок.

Ну, раз так положено, я не настаивал. Заканчивается пребывание в «Галери Лафайет» и Эльбронн произносит коротенький спич о том, как они были рады принять у себя таких высоких гостей и т. д. и т. п. А напоследок вручает на память каждой даме по шелковому платочку от «Гермес». Со своей стороны В. П. Брежнева высказывает ответные слова благодарности за теплый прием и в заключение говорит:

– Я тоже хочу передать вам небольшой сувенирчик. Поворачивается к порученцу-охраннику, – давайте-ка сюда шкатулочку.

А тот, все это время полудремавший сзади нее, неожиданно отвечает:

– Ой, Виктория Петровна, а я ее в последний момент забыл в резиденции.

– Как же вы меня подвели, Володя, – только и смогла растерянно произнести супруга Генерального Секретаря. А потом уже ко мне: – Юра, принесите мои извинения хозяевам за допущенную оплошность и скажите, что упомянутый сувенир им скоро подвезут.

Все было, разумеется, исполнено. На следующий день я спрашиваю у Владимира:

– Ну как, крепко досталось тебе вчера?

– Это за что? – сначала даже не понял тот. А потом сообразил: – Ты забытый подарок, что ли, имеешь в виду? Нет, Виктория Петровна женщина незлопамятная и больше об этой истории даже не вспоминала.

На этом закончим со «шмоточной» частью рассказа и перейдем к кулинарной. Сначала о тех французских яствах, которые мы сервировали на приватном обеде в посольстве.

После долгих размышлений я предложил послу ряд блюд, из которых он утвердил, в том числе и с учетом моих комментариев, следующий набор: устрицы, лангусты, фуа-гра с трюфелями и байоннский окорок с дыней. Посчитал он необходимым заказать и какой-нибудь французский суп. В итоге оживленной дискуссии склонились к луковому – хоть вроде и простенький, но зато подлинно национальный.

Приобретать морепродукты я отправился на ночной оптовый рынок в парижский пригород Rungis – туда в 1969 году переехало из центра города знаменитое «чрево Парижа», так красочно воспетое Золя в одноименном романе. Лангусты взял красные бретонские – их вес достигает 3–4 килограммов, но я выбрал немного поменьше. На мой вкус слишком большие – жестковаты. Устрицы выбрал разновидности «белон» в круглых ровных раковинах и тоже не самого крупного калибра, который называется «два ноля», затем идет «один ноль», потом единица, двойка и т. д. (то есть чем меньше размер, тем больше номер его калибровки).

За фуа-гра и окороком отправился в «Fauchon» – самый изысканный и дорогой продовольственный магазин Парижа. Скажи мне в то время кто-нибудь, что его филиал через 35 лет появится в Москве – я бы воспринял это как некую фантастическую выдумку.

А тогда в Париже я зашел в него с некоторой робостью – больно уж шикарное заведение. Выбор фуа-гра там был широчайший. Проведя профессиональные консультации с продавцом, я остановился на фуа-гра из гуся (бывает и из утки, но такой ценится значительно ниже) с целиковыми перигорскими трюфелями. Для получения достойной «жирной печени» – а именно так дословно звучит перевод словосочетания «фуа-гра» – гусей подвешивают в сетках, чтобы не слишком бегали, и подкармливают орешками. После такого «режима» печеночка у них может весить более двух килограммов. Трюфели тоже грибочки не из дешевеньких – даже маленькая баночка очистков от них (а их чистят как картошку и кожуру потом продают) стоит изрядно.

Запивать подобный фуа-гра по французским канонам следует только хорошим сотерном – белым вином приятного желтоватого оттенка и со слегка выраженной сладчинкой, которое производится в Бордо. Признанным «королем» сотернов является «Шато д'Икем». Пару бутылочек его мы специально и приобрели по такому поводу.

Сырокопченый (точнее, видимо, надо сказать «вяленный» на протяжении долгих месяцев в предгорьях Пиреней) байоннский окорок, который я также купил в «Fauchon», нарезается тончайшими, почти как папиросная бумага, ломтиками и подается на закуску с дольками ароматной, но не слишком сладкой дыни.

С луковым супом, в общем-то, вышла небольшая накладка. В принципе, на мой взгляд, – это, действительно, очень вкусное блюдо. Но только в том случае, если оно правильно – «по-деревенски» – готовится и подается. А именно: в глиняных горшочках, вынутых прямо из печи или по крайней мере из духовки, по верхней части которых аппетитно растекся зарумяненный от жара сыр. Я же, согласно полученным инструкциям, заказал луковый суп в дорогом ресторане. Доставили его непосредственно к ужину в массивной серебряной супнице, выглядевшей, разумеется, очень импозантно и богато. На вкус он, может быть, был и неплохой, однако колоритная сельская изюминка пропала.

На самом застолье в узком кругу я, разумеется, не присутствовал. Да и затем как-то не было оказии спросить у посла, понравились ли высоким гостям заморские яства. От обслуживавшего персонала я лишь узнал, что отведали их весьма немного. Частично я убедился в этом и лично. Во время ужина я пробегал по каким-то срочным делам мимо столовой, где он проходил. Из нее как раз вышел официант, вынося поднос со слегка тронутым фуа-гра и почти полной бутылкой «Шато д'Икем». А у меня где-то со вчерашнего вечера во рту маковой росинки не было.