Петтер и красная птица - [14]
Я решил, что надо будет ещё потом подумать.
Скоро уже должны были вернуться Оскар с Евой.
Мы накрыли на стол и поставили две свечки.
Из свадебного юбилея получилось совсем не то, что мы задумали.
Когда мы увидели нашего «деда», который двигался странными скачками и зигзагами, будто перепуганный жук, мы как раз возились в саду с ракетами для фейерверка. Стаффан и ракеты прихватил. По его плану, мы должны были дать салют в честь прибытия Оскара с Евой.
Но в спешке и волнении мы как-то не так установили ракетницы. Как раз когда машина подъехала к дому, я поднёс спичку к одной такой штуковине, что-то затрещало, задымило, ракета со свистом взвилась, повисела над кустом сирени, а потом ринулась вниз, сделала несколько витков и — о, ужас! — угодила через опущенное стекло прямо в машину. Что уж она там натворила — неизвестно. Но только Оскар с Евой вылезли оттуда все перепачканные сажей и с такими лицами, что ясно было, как им понравился наш салют. Оскар что-то кричал, но я даже не расслышал, потому что Стаффан поджёг ещё одну штуковину, которая всё заглушила. Что-то затрещало и взорвалось, как бомба.
Мы решили, что самое лучшее для нас сейчас — скрыться и ждать их дома. Не может быть, думали мы, чтоб они не смягчились, увидев, как мы для них постарались. Уже в передней нас ждал ещё один дымящий и чадящий сюрприз. Пирог! Он разогрелся у нас в духовке до того, что превратился в плоскую, чёрную, вонючую дымовую шашку, от которой по всей квартире плавали волны дыма. Мы вытащили его и швырнули в мойку.
Наверное, Оскар увидел дым из-под двери и решил, что мы подожгли дом. Потому что он влетел к нам как сумасшедший. Пол в передней ещё не совсем высох и был скользкий от порошка. И когда Оскар с разбега влетел в гостиную, он был похож на плохого конькобежца, который размахивает руками и никак не может затормозить.
Он затормозил, только когда трахнулся о романтически красную стену. Я думал, стена не выдержит такой массы, помноженной на такую скорость.
Он долго ещё сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и смотрел в одну точку. На его белой рубашке отпечаталось большое красное пятно.
— Чёртовы детки, — пробормотал он. — Что вы тут натворили? Что вы наделали? Эти стены, эти священные стены нашего предприятия, к которым нам запрещено прикасаться! Ей-богу, лучше б у меня совсем не было детей…
Вошла Ева. Она поглядела вокруг и только рукой махнула.
Вдруг я увидел всё их глазами. Я увидел безобразные пятна краски. Я увидел чад и дым в комнате. Потом-то, конечно, всё, что угодно, можно описать с юмором. Наша память — хитрая штука, она со временем всё смягчает, иначе б нам вообще не выдержать. Но тогда мне было не до юмора. Я будто трахнулся с облаков на землю. Вот это, называется, порадовал!
«Лучше б у меня вообще не было детей». Эти слова так и отпечатались у меня в мозгу, будто их выжгли калёным железом. Может, потому, что Оскар сказал это таким голосом. Без злости, без раздражения, без крика — со злости-то что угодно можно сказать. Он сказал это устало, будто махнул на всё рукой. Что же мне оставалось? Что я мог сделать? Нельзя же взять и родиться обратно!
Вдруг я вспомнил про те правила, которые мы со Стаффаном вывесили на кухне. «Суди о поступке по намерению, а не по результату». Моё намерение, ну, то, чего я хотел, — оно же было хорошее!
Но главное — я уже больше не верил, что смогу что-то исправить. Вот тогда-то я и сдался, тогда-то и стал трусом.
8
И вот, значит, я решил убежать из дома.
А что мне было делать? Что бы я ни сделал — всё было бы не то и не так. Вечно получались одни неприятности. Не мог же я просто взять и закрыть на всё глаза. Когда Оскар сказал, что лучше б у него вообще не было детей, это он про меня сказал. Лотта не способна была никого злить. Без меня всё стало бы много лучше. Я понял, что это единственное, что я могу сделать для Оскара и Евы.
Удрать. Сбежать от всего.
Свадебный юбилей закончился тем, что меня заперли в моей комнате, чтобы я хорошенько подумал, что я натворил. Я просидел взаперти всё воскресенье. Лотта ночевала у них в комнате.
За целый день ничего не произошло, кроме того, что вошла один раз Ева и принесла мне поесть. Она была как неживая, будто внутри у неё пустота, а вся жизнь из неё вышла, как воздух из воздушного шара. Она ни слова мне не сказала, ни в чём больше не упрекала, не обвиняла. Весь её вид обвинял.
Мне, конечно, было жутко обидно, что всё провалилось, и, конечно, я чувствовал себя виноватым, но я и злился тоже. Ну, почему такая несправедливость, думал я. Я же не хотел сделать ничего плохого, только хорошее. Как же до них не доходит? Почему они такие тупые?
Сбежать — это был ещё и способ отомстить. И самому себе, и им тоже.
Удрал я в понедельник вечером. Я дождался, пока все заснули. Тогда я тихонько встал и оделся. Я прислушался — Лотта дышала ровно и спокойно, спала. Я вытащил из-под подушки фонарик, который спрятал заранее. Зажёг его и на цыпочках пошёл к письменному столу у окна. По дороге я наткнулся на куклу — эти куклы валялись у нас повсюду. Кукла была пластмассовая и отлетела далеко, скользя по линолеуму. По дороге она, наверное, села, а когда снова упала на спину, пропищала что-то вроде «мама». Я даже вздрогнул, так мне показалось громко.
Любимый дедушка Готфрида оказался в больнице. Он постоянно ворчит, ругается и размышляет о том, попадет ли на небеса. Готфрид старается как можно чаще его навещать, иногда даже втайне от родителей. У дедушки есть мечта – в последний раз навестить летний домик, где они с бабушкой когда-то были очень счастливы. Внук помогает осуществить побег – тут-то и начинаются настоящие приключения! Последняя книга всемирно известного писателя Ульфа Старка. .
Часто нам – и взрослым и детям – не хватает рядом близкого человека. И тогда жить становится очень трудно. Но герои книг замечательного шведского писателя Ульфа Старка не желают тратить время на уныние и тоску, они решительно вмешиваются в ход событий и смело вершат свою судьбу: Уффе находит себе дедушку, а незадачливый на первый взгляд Сикстен помогает своему папе встретить новую любовь.
Повесть известного шведского писателя Ульфа Старка «Пусть танцуют белые медведи» рассказывает об обычном подростке Лассе: он не блещет в учебе, ходит в потертых брюках, слушает Элвиса Пресли и хулиганит на улицах.Но однажды жизнь Лассе круто меняется. Он вдруг обнаруживает, что вынужден делать выбор между новым образом примерного мальчика с блестящими перспективами и прежним Лассе, похожим на своего «непутевого» и угрюмого, как медведь, отца. И он пытается примирить два противоречивых мира, найти свое место в жизни и — главное — доказать самому себе, что может сделать невозможное…
Настроение у Фреда совсем не рождественское. Девочка Эльза, от которой его бросает в жар, сердится на него — и за дело. Мама все время усталая и сердитая, еду выдают по талонам, а самое грустное — папа где-то далеко и вряд ли приедет домой на праздник. А все из-за одного дурака с черными усиками, которому вздумалось повоевать. Но Рождество на то и Рождество, чтобы случались разные чудеса…
Весёлая и остросоциальная повесть о десятилетнем Петтере из рабочей семьи, живущей в фабричном посёлке современной Швеции.
Эта книга — история девочки-подростка, начавшаяся с простого недоразумения, как снежный ком обрастает всё новыми и новыми сложностями, но, к счастью, хорошо кончается. Ульфу Старку удалось написать повесть о дружбе и ненависти, любви и горе, о беспомощности взрослых и мудрости детей и стариков, о том, как непросто взрослеть, как трудно обрести себя. Многое в жизни кажется нам странным, чудным, но всё вокруг исполнено глубокого смысла, нужно только научиться его распознавать, не надо бояться быть чудаком, непохожим на других, — исподволь внушает автор.Шведский автор, лауреат многочисленных престижных литературных наград, широко известен на Западе и, увы, пока не известен у нас.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.