Петровские Ведомости - [2]

– Спокойно, я посмотрел, вроде тут пост был, но они куда-то смотались. Хотя понятно куда, время то обеденное, – машина вырулила на проспект и, пристроившись за каким-то грузовичком, из кузова которого торчали косо уложенные доски, неспешно поехала в направлении моей квартиры.

– Гайцы тоже люди. Но им же не положено, разве нет?

– Положено-не положено, а жрать хотят. Ну, и ходят по очереди, а тут вроде оба свалили. Случись что – они в макдаке… интересно работают, хотя тут вам не Москва, не Ленинградка…

Машина проехала площадь Капошвара и, мимо парка – на улицу Ротмистрова. Да, место тут, мягко говоря – не айс, но другого пока нет. Хорошо, что у меня хоть тут однушка имеется, родители купили. Стоило нам съехать с ровного асфальта Волоколамки, как начались "русские горки" – дорогу конкретно на этой, заштатной, захолустной улице ремонтировать никто даже и не собирался. Правда, к чести моего жилища стоит сказать, что тут совсем недалеко находится бассейн, правда я в него ходил всего два раза, а после того как его закрыли в связи с какой-то инфекцией – не возвращался. Но всё равно – рядом с домом. Тут же, на этой улочке можно найти и "сауну". Хотя сауна так себе – одно название, только проститутки.

Сань, а ты в мою хату то давно наведывался?

– Да, с неделю назад. Цветы потравил, тараканов полил, с соседкой поругался.

– Так не померла ещё? – удивился я. Соседка – старая рухлядь, лет ста на вид, сплетница и склочница номер один.

– Жива, что б её черти в ад утащили. Даже без повода прицепиться может, а уж с поводом вообще со свету сживёт.

– Главное лишний раз повод не давать, – я снова был вынужден вцепиться в ручку, заехали мы во двор. Двор самый что ни на есть "глубинка России", – сломанные качели, стоящие тут с советских времён, около соседнего дома – мусорные контейнеры, во дворе – деревянные лавочки и столик, на котором в хорошую погоду устраивают "пикничок" местные синявки.

Саня, верно уловивший моё настроение вылез из машины и, дождавшись, когда я выйду – запер дверь. Тверь это вам не Бобруйск – тут вокруг города несколько колоний, а соответственно и зэков. Беглых, конечно, нет, зато есть те, что осели в городе, остепенились. Или не остепенились, а просто промышляют там же, где и "откинулись". В общем – дело швах, криминалитета хватает и могут запросто увести даже такую машинку.

– Ты смотри, они её ещё завести не смогут, – улыбнулся я, когда Санёк, оббежав машину, извлёк из багажника замок-стопор и пристраивал его на колесо.

– Уведут, у Лёхи, того, с Орджоникидзе, увели приору. И ведь понадобилась кому то, а такие тачки как моя – лакомый кусочек для угонщиков. Они ж не видят, что движок почти сдох, вот и облизываются.

Подождав, пока несуразного вида, похожая на разводной ключ конструкция была закреплена на колесе, я открыл дверь, впуская вперёд Саню, – давай, отогреемся, чай не май-месяц.

– Ага, Июнь. – Усмехнулся я. Действительно, погода была противна ещё и тем, что лето уже началось, а дожди ещё почти весенние. Холодные.

Забрались в дом, наконец то. Саня уверенно прошёл по тёмному коридору и открыл дверь моими ключами, которые я ему перед уездом в Москву оставил.

Через несколько часов

Перевернув бутыль, я налил в последний раз. Ну, не умею я пить, не умею. Моя еврейская душа не лежит к алкоголю, да и тело тоже протестует против отравы. Выпить немного, "для сугреву" можно, это в пределах допустимого, но вот дальше…. Но расскажу по порядку.

Приехав домой, Саня распечатал бутыль, всякие "бутербродики-салатики" были уже покрошены и порезаны, готовы к употреблению в виде закуски.

Когда Саня достал эту "дуру", мне вспомнились слова из "кавказской пленницы" – "Что тут пить?"

Действительно, литра на два с половиной коньяку на двоих – это слишком. И даже то, что я вроде как не собираюсь особо много пить – не сильно утешает, я знаю Саню – он пить будет, и много. Профессиональный студент, итить! Хотя до совсем уж мертвецкого состояния никогда не напивались, ни он, ни я.

– Ну, давай, за тебя! – плеснул он в бокалы. Я же, уже скинув почти все вещи, и успев принять душ был расслаблен, особенно после трудной дороги.

Чокнулись, выпили. Саня тут же налил вторую, мне поменьше, себе побольше.

Тут то и начался разговор:

– Ну, рассказывай, как у вас учёба? Как сессию сдал?

– Ну как тебе сказать… Относительно интересно, сессию на тройки-четвёрки…

А дальше пошли типичные кухонные разговоры. Как учился, с какими девушками познакомился, что, как, кого, сколько раз. Ну, и конечно же, о России. Кудаж без "КНОР" на кухне, да под коньячок?

– И что, совсем запретили летать? – пьяным голосом, сразу после пятой рюмки спросил Саня. Бутербродики он уже не кушал, а я и не налегал на алкоголь.

– Да не, что ты, какой "запретили". Это ж всё после союза нам осталось такое вот наследство. Не, в основном – промышленость, техника, все дела, короче – всё хорошо. А вот как на нашей "авиатике" взлететь, так тут нужна масса разрешений, справок, лицензий. Не поверишь, наш препод давал видео посмотреть – слёт авиаторов-самоделкиных в восемьдесят шестом. Куча рукастых людей в союзе понастроили своих сверхлёгких, короче авиеток, а государство не то что бы против – все всеми руками "за". И Телеканал их снимал, в общем, было время. А сейчас? Самолёт маленький у института есть, его проектировали при поддержке тех людей, что учили нынешних инженеров "Миг", "Сухой" и прочих Кабэ. И что ты думаешь? Взлетать нельзя, лицензию покажи, планы утверди, в общем одно вредительство. На крылатую табуретку с мотором и хвостом, авиетку, нужно иметь такой же портфель бумаг как на Боинг – 747. Это… Это ни в какие ворота не лезет. И главное, как мы в Серпухов на прицепе с преподом свой самолётик привезли – понаехали всякие погонные менты – "запрещать и не пущать"