Петрович, повелитель Вселенной - [16]

Жизнь Петровича за прошедшие четверть века заставила усомниться в максиме о тайном, что непременно станет явным. Тайное так тайным и осталось, и никто не связал бы скромного преподавателя Кордовского университета и хозяина мощной торговой империи, как спрут щупальцами опутавшей все Средиземное море.

В соответствии с планом, зимой 919 Петрович побывал на Азорах. Омолодился, пополнил запасы, понаблюдал за полиморфами, которые строили первое дау.

И вернулся в Кордову.

С учебой у Петровича трудностей не было никаких, учиться он умел и любил, хотя ему приходилось встречать людей, растерявших эти навыки, и было странно наблюдать, как они сражаются с несложными учебными программами.

Для многих его соучеников огромной проблемой было время начала занятий, сразу после рассвета. Но и тут Петровичу повезло. Его организм был готов к подвигам сразу, едва открывались глаза после сна.

Уже через два года Петрович представил на суд общественности свою работу по Аристотелю. Точнее не совсем свою. Петрович творчески переосмыслил, а попросту безбожно передрал работу Лосева. Его вполне устраивало, что неоплатоник Лосев превратил материалиста Аристотеля в продолжателя и развивателя идей Платона, тем более, что такой подход в целом не противоречил восприятию Аристотеля в арабской традиции. Арабов с Аристотелем познакомил Аль-Кинди, причем в обработке Плотина, так что арабам и без Петровича предстояло много лет отделять мух от котлет.

Сенсацией «Эстетика Аристотеля» не стала (Петрович и называние не постеснялся позаимствовать), но была встречена доброжелательно. И довольно быстро Петрович из студента превратился в преподавателя. (ДЛ 6)

Однако Аристотель Петровичу был вовсе не интересен, и после того как статус был обеспечен, Петрович к Аристотелю более не возвращался.

Для души Петрович занялся усовершенствованием теории Гиппократа о гуморах. Он предположил, что в человеке доминирует не один, а два гумора, причем каждый из них отвечает за свое. Один за мысли человека, второй за его поведение. В итоге получается матрица 4х4, итого шестнадцать типов. И получается старая добрая соционика.

Была как-то у Петровича девушка, соционическая фанатка. Типировала телеграфные столбы, кошек и прочие проходящие мимо объекты. И Петровича попыталась втянуть в соционическую тусовку. Тусовка его не заинтересовала совсем, а вот здоровое зерно в соционике он увидел. И планируя свое «Правильное Православие», о соционике не забыл.

Тема оказалась востребованной, курс пользовался популярностью, и Петрович наслаждался, рассказывая студентам о типах, группах и отношениях.

Но и не более. Главными соционическими находками делиться со студентами, и не только со студентами, он не собирался. А с его точки зрения, соционика вполне могла послужить базой для новой мировой религии. Другое дело, что в настоящий момент потребности в такой религии еще не было. Но Петрович с удовольствием заложил фундамент.

Еще в прошлой жизни, до переноса, ему было немножко обидно, что из-за особенностей характера создательницы соционика так и не получила официального статуса как наука во времена Союза, а после его распада уже никому не было до этого никакого дела.

Свою торговую компанию Петрович назвал без затей, «Соль-Перец».

Перечные операции давали Петровичу 300 % чистых, без накладных расходов. Соль не меньше.

Соль он покупал в Западной Европе. Поначалу, пока не окрепли его европейские филиалы. Потом солеварни на берегах Средиземноморья уже принадлежали торговым домам, которые в свою очередь принадлежали Петровичу. Соль Петрович менял на золото строго по весу, в пропорции один к одному, в Абиссинии. Теоретически можно было бы и больше выгадать на обмене, но лень было возиться. Это было не главное направление его деятельности. И потом, поддержание инфраструктуры еще и в Абиссинии не давало никаких видимым преимуществ ни сейчас, ни в ближайшем будущем. В отличие от Европы.

Петрович, добрая душа, завел целых четыре торговых дома. В Амальфи, который в тот момент формально еще считался вассалом Византии. В двух старых городах-соперниках, Венеции и Генуе. И в Марселе. Но это только европейская половина. На востоке Петрович создал торговые дома в Дамаске и Александрии.

Хотел еще в Константинополе сделать и в Ганзу влезть, но передумал. В Константинополе были очень строгие законы для торговцев, более строгие, чем в других местах, а Балтика просто физически далеко.

Читерство в чистом виде. Связь. Все шесть торговых домов имели связь между собой и не фельдегерями, а на современном Петровичу уровне. Уровень управления. В каждом торговом доме работал десяток полиморфов. Глава дома, главбух и начальник контрразведки. Остальные — капитанами и старпомами лучших кораблей компании. Ну, а кому еще Петрович мог бы доверить радар? А с радаром хорошо, никаких пиратов не стоит бояться. Светить боевые возможности полиморфов в рукопашной Петрович не собирался. И ему это удавалось.

О том, что все шесть торговых домов одно большое дзайбацу, не знал никто, кроме самого Петровича и полиморфов. Многие знания, многие печали, а Петрович хотел сделать людей чуть-чуть счастливее.