Петр Великий. Его жизнь и государственная деятельность - [9]

Между знатью было уже много сторонников Петра; они открыто выражали свое нерасположение к правительнице.

Царевна стала принимать необходимые меры самозащиты. В первых числах августа 1689 года она призвала наверх стрелецких начальников и держала к ним речь:

“Долго ли нам терпеть? Уж житья нашего не стало от Бориса Голицына да от Льва Нарышкина. Царя Петра они с ума споили, брата Иоанна ставят ни во что; комнату его дровами закидали, меня называют девкою, как будто я и не дочь царя Алексея Михайловича; князю Василию Васильевичу хотят голову отрубить, а он добра много сделал. Польский мир учинил; с Дону выдачи беглых не было, а его промыслом и с Дону отдают. Радела я о всячине, а они все из рук тащат. Можно ли на вас надеяться? Надобны ли мы вам? А буде не надобны, мы найдем себе с братом, где кельи искать!”

Стрельцы отвечали: “Воля ваша, государыня”. Царевна наградила их деньгами.

Настроение стрельцов переменилось. После казни князя Хованского и главных зачинщиков, они не доверяли правительнице и опасались гнева законного царя, за которого могли встать “потешное” войско и земское ополчение. Попытка Шакловитого вызвать новый стрелецкий бунт не увенчалась успехом. На предложение погубить приверженцев Петра одаренные деньгами стрельцы отвечали: “Буде до кого какое дело есть, пусть думный дьяк скажет царский указ, того возьмем; а без указу делать не станем, хоть многажды бей в набат”.

Ночью на 8 августа приказано было 300 строевым стрельцам идти в Кремль. Между ними нашлось несколько человек, решившихся донести в Преображенское. Они отперли церковь, позвали священника и, целуя крест и Евангелие, присягнули друг другу в верности. Двое стрельцов поскакали в Преображенское. В полночь прискакали они в село и велели будить царя. Петра будят, торопят к бегству, кричат: “Стрельцы идут в Преображенское!” Петр, не помня себя, вскочил с постели и в одной рубахе кинулся в конюшню. В соседнюю рощу принесли ему одежду. Вскочив на коня, он поскакал в Троицкую лавру. Утром утомленного, измученного царя сняли монахи с лошади и уложили в горнице на кровать. Со слезами на глазах рассказывал Петр игумену об ужасной опасности, грозившей ему из Москвы. Следом за царем прибыло “потешное” войско. Толпами шли к монастырю его придворные и приверженцы. Стали вооружаться, привозили порох, мортиры, пушки. Готовились к решительной борьбе. Вскоре приехали в монастырь мать, жена и сестра Петровы. На другой день выступил из Москвы Сухарев стрелецкий полк “с поспешанием для оберегания его, великого государя, и все его государского дому здоровье~ И был тот полк весь при нем в пути от Москвы до монастыря и в монастыре неотступно”.

Но тревога оказалась ложной. Софья собирала в Кремль стрельцов для собственной защиты. “Вольно ему беситься”, – сказала она, узнав о бегстве Петра.

После молебна правительница говорила провожавшим ее стрельцам: “Если бы я не поопаслась, всех бы нас передавили “потешные” конюхи”.

Борьба затянулась до середины сентября. В монастырь вызывали приверженцев Софьи, допрашивали, пытали. Шакловитый долго запирался; после пытки он сознался, что был умысел поджечь Преображенское и убить царицу, но против жизни царя никогда не замышляли. Василий Голицын спасся только заступничеством своего двоюродного брата Бориса. С защитниками Софьи расправились пыткой, кнутом и смертной казнью при большом стечении народа.

Борьбу с правительницей Петр затеял вовсе не из желания самому править государством. Никаких политических целей у него не было и не могло быть. Натура порывистая и деятельная, Петр жил потребностями минуты, личными страстями и интересами своих окружающих. Он не теоретизировал и не составлял заранее планов. Его даже не тянуло в Москву, в Боярскую думу, в Кремлевский дворец. Он не чувствовал влечения к забавам и занятиям московских царей. Не любил соколиной охоты, не проводил целые дни среди дураков и шутов, не понимал музыки и театра. Не нравились ему чинные казенные собрания, в которых все движения размерены и предусмотрены этикетом. Он задыхался на чопорных придворных обедах, в полдень или в десятом часу вечера. Московская знать возмущала его своей ленью, спесью, чванством, почтенными бородами и неудобным длинным одеянием.

Борьба с Софьей вызвана инстинктом самосохранения, опасностью, грозившей Петру из Москвы. Против правительницы были мать и родственники, их наговоры и жалобы, наконец, убеждение и интересы всех недовольных ее правлением и приверженцы молодого царя, достигшего совершеннолетия.

Из Троице-Сергиевой лавры Петр отправил к старшему брату письмо, в котором объяснял, что пора им самим править государством, что они уже совершеннолетние и могут обойтись без руководства третьего лица; со своей стороны, Петр обещал почитать старшего брата. Правительнице царь передал через боярина Троерукова приказание оставить правление и удалиться в монастырь. После некоторого сопротивления Софья, в конце сентября, поселилась в Новодевичьем монастыре. У ворот его, по приказанию Петра, поставлены караулы солдат “потешных” полков.

6 октября 1689 года молодой царь торжественно возвратился в Москву. Старший брат встретил его в Успенском соборе, передал ключи от Кремля и предоставил Петру всю власть, именуясь только на первом месте в государственных грамотах.