Петр Пятый - [11]

Став президентом, Петр Алексеевич решил не менять принципы коммерциализации Рады и начал покупать голоса депутатов.

Анатомия парламентской коррупции незанимательна и понятна как дважды два. За два года работы в близком окружении президента я вывел три универсальных способа, которыми Банковая управляет голосованием в Раде.

Первый — классический: за деньги. На этом я остановлюсь чуть подробнее.

Второй — кланово-олигархический: власть системно или разово договаривается с тем или иным олигархом. Или же предоставляет целой фракции (через ключевых ее членов) право на маленькое место под солнцем.

Иными словами, видного представителя политсилы допускают к дележу части бюджетных средств, государcтвенного предприятия, а из этих потоков содержат депутатов фракции.

Ну и третий, последний, способ регулировки парламентского голосования — уголовный: когда на одного конкретного депутата заводят уголовное дело, чтобы его шантажировать. Можете себе только представить, какими сговорчивыми стали депутат от БПП Борис Розенблат или Юрий Поляков («Народный фронт»), которых «подвесили» на крючок делами по получению ими взятки. Скандал прошел, а дела не закрыты — удобно.

При этом всех депутатов парламента можно поделить на две условные группы: «индивидуалы» и «групповые».

Первые — одиночки, то есть те, кто сами себе хозяева. Они самые дорогие, поскольку переговорная позиция у них со старта высока: на них никто не может повлиять и мало кто может обратиться к ним с дружественной просьбой о демпинге. За таких в парламенте идет целая война, а иногда и охота. Они, как примы в театре, меняют своих продюсеров, но чаще всего работают свободными художниками за высокий гонорар.

Депутаты из второй группы — это те, кто подчиняется интересам и воле различных политических или финансово-олигархических групп, условно — кто работает во фракции олигарха или видного партийного лидера, и таких — большинство. Вторые, даже если это люди волевые и с позицией, вынуждены голосовать так, как им прикажут политические кураторы, ежемесячно выплачивающие им зарплату. Иногда вторым позволяют подработать в индивидуальном порядке по вопросам, которые не носят принципиального или понятийного характера для «хозяев».

Скажем, депутат может взяться за лоббизм отраслевых законопроектов, улучшающих или ухудшающих жизнь среднего бизнеса, или, например, проголосовать либо поставить подпись за закон, определяющий преференции для какого-то сектора экономики. Партийный босс этого не заметит или не обратит внимания, главное, чтобы этот закон не противоречил общей партийной линии, тогда любой «заказ» можно оправдать идейной позицией. Однако «халтура» такая случается нечасто, политический патронат жесткий и деспотичный, и патроны предпочитают держать своих подопечных на коротком поводке. По голосам из второй группы договариваются со спонсорами или с руководителями фракции — теми, кто держит связь с главой олигархического клана. И тут задействуют все три способа: деньги, преференции по бизнесу, кадровые назначения, шантаж с элементами уголовщины.

С одиночками проще и дешевле работать на гонорарной основе. Во-первых, потому, что они непостоянные и часто меняют заказчиков, а значит длительные и системные связи устанавливать с ними смысла нет. А во- вторых, так дешевле, чем предоставлять преференции по бизнесу, и гораздо проще, чем морочить голову с возбуждением уголовных дел в отношении отдельно взятого депутата ради одного его голоса.

Откуда я все это знаю? Дело в том, что вместе с погонами и креслом Жвании мне по наследству перешел весь функционал и часть его уникальных обязанностей. По воле обстоятельств Порошенко повесил на меня функции политического коммивояжера. Я стал парламентским коммерсантом и начал по просьбе президента покупать голоса депутатов для знаковых голосований. Работа, должен вам сказать, непыльная, а главное — познавательная. Где бы вы еще о таком прочли, если бы не мой ситуативный опыт? О «черной кассе» все знают, но не принято говорить об этом вслух. В таких торгах также не принято выписывать кассовый чек или накладную. Нет гарантийного листа и фиксированных тарифов. Есть только рыночные расценки — с отклонением, поправкой на девальвацию и общий политический климат в стране.

В математику парламентской коррупции я въехал быстро. В общей сложности в Раде продают свои голоса в индивидуальном порядке около 70–80 депутатов. По знаковым голосованиям цена одного их голоса варьируется от 20 до 100 тысяч долларов в зависимости от личности депутата. По каждому отдельному случаю нужно торговаться, чем я, собственно, и занимался на протяжении нескольких лет работы с командой Порошенко.

Раньше это делал Жвания, а после его конфликта с Порошенко посредником в щепетильных вопросах стал я. С той лишь разницей, что Жвания никогда не тратил на депутатов свои деньги. Я же постоянно вкладывался своими. Когда деньги начали заканчиваться, я пожаловался Петру Алексеевичу, и мне, по его указанию, начали передавать или переводить кеш. Много кеша. Деньги носили в черных спортивных сумках, через узкий лифт, ведущий из зала ожидания главного кабинета Администрации президента. Этим знаменитым «кешевым» лифтом пользуются гости президента, которые не желают светиться через протокольный журнал парадного входа. Лифт узкий, но удобный, ведет прямо в гараж, где расположен автоэскорт Петра Порошенко.