Петр Машеров: падение вверх - [47]

К весне 1943 года в результате противостояния немцев и партизан стало ясно, что Витебская область перегружена партизанскими соединениями. Россонщина была просто наводнена ими — семь полноценных бригад плюс отдельные отряды еще трех бригад. Такое их количество начинало вредить самим партизанам. Во-первых, у них не было возможности маневрировать. Во-вторых, немецко-фашистские захватчики проявляли к ним повышенное внимание. В-третьих, было затруднено снабжение и оперативное руководство. А тут еще Романов перетянул командирское одеяло на себя.

По сути, Романов сделал для Машерова невероятно много и даже то, что сделать было практически нереально: невзирая на сроки кандидатского стажа, назначил вторым лицом в партизанской бригаде. Власть Машерова приравнивалась к командирской. А его должность гордо именовалась военком. На этом возможности Романова заканчивались, и, чтобы обеспечить дальнейший карьерный рост Машерову, он мог разве что освободить собственную должность. Но Романова это не остановило. Он настолько высоко ценил Петра, что предпринял и другие шаги для его продвижения (о них чуть позже). Именно благодаря Романову этим человеком заинтересовались первые лица не только района и области, но и республики. Более того, о Машерове услышали в самой Москве (помните, о нем подробно выспрашивал у Романова Пономаренко). Но местным партийным функционерам активность и настойчивость Романова не давали спокойно жить.

Как уже говорилось, в вопросах организации партизанской борьбы Витебщина была в первых рядах не только в БССР, но и во всем Союзе. И в этом немалая заслуга первого секретаря Витебского обкома И. Стулова. Так вот непримиримый конфликт между Романовым и Стуловым вынудил Пономаренко содействовать тому, чтобы бригада под руководством Романова была переброшена с подконтрольной Стулову территории в соседнюю Вилейскую область Белорусской ССР. Как свидетельствуют документы, БШПД этот вопрос поднимался впервые еще 15 декабря 1942 года[199]. Предстоящий рейд, конечно, нельзя сравнить с походом Александра Македонского в Индию. Но все же пеший переход на сто пятьдесят километров (по прямой) тоже испытание. Местами предстояло идти по территории, буквально выжженной врагом, местами — в непосредственной близости от населенных пунктов, занятых немецкими подразделениями. А чего стоили водные преграды!

Заключительный месяц весны и начало лета (май — июнь 1943 года) всеми силами велась подготовка к переходу. Комбриг Романов с военкомом Машеровым продумывали все до мелочей. Круглосуточно проводились занятия по боевой подготовке, отрабатывались оборонные и диверсионные действия, форсирование водных преград на подручных средствах. В заключение комбриг провел учебную боевую тревогу и проверку тыловых служб. Александр Романов ясно понимал, что каждый партизан, который двинется в поход, должен быть одет, обут и снабжен запасом продуктов и боеприпасов.

Переход бригады в Вилейскую область вызвал новый всплеск разногласий по поводу личного состава между руководством бригады и подпольным райкомом партии. Не остались в стороне и областные представители компартии. Как только встал вопрос о переходе бригады в другую область, секретарь Россонского подпольного райкома Е. Василевич начал выдергивать из бригады своих людей. Как хороший хозяин все лучшее он собирался оставить при себе. Правда, с точки зрения закона это было нарушением, если не сказать преступлением. И, чтобы не попасть под подозрение, ему нужно было представить все в соответствующем виде. Поэтому он неоднократно пытался в докладах наверх исказить истинное положение дел в бригаде имени Рокоссовского. При этом фамилия Машерова была главным раздражающим фактором — красной тряпкой для быка. Василевич считал, что Машеров хорош только в качестве рядового исполнителя. Места потеплее и поближе к солнцу распределялись по разнарядке компартии, вернее, ее представителей на местах. И в узкий круг избранных Петр Машеров точно не входил.

В ночь на 23 июня 1943 года отряды бригады стали собираться на опушке леса западнее деревни Моторино. После коротких докладов о готовности тронулись в путь. Романов контролировал авангард и штаб отряда, а Машеров был то в одном месте, то в другом, подбадривал уставших.

С 24-е на 25-е бригада остановилась на привал в бору. Романов собрал командиров. Проверив личный состав, недосчитались нескольких партизан. В результате расследования выяснилось, что они совершили побег. Романов был крайне раздражен и отправил в Москву, руководству ЦШПД и БШПД, радиограмму хлесткого содержания. Она наделала много шума.

Вот ее текст:

Пономаренко, Калинину.

Перед переходом бригады в новый район Ефрем Василевич без моего согласия переманил к себе начхоза бригады Токленка, который удрал, не спросив разрешения. Этот проступок явился примером и поводом для дезертирства еще 16 человек, причем 6–10 из них переманил Охотин. Все эти люди настроены местнически и не желали подвергать себя излишним опасностям. Весь личный состав возмущен дезертирством и разлагающими действиями Василевича, поощряющего это. Борьбу за дисциплину и наше противодействие его тенденциям: без нашего ведома вмешиваться во внутренние дела бригады и распоряжаться коммунистами, — Василевич облекает в политическую форму действий, якобы направленных против ЦК КПБ (б).