Петр Машеров: падение вверх - [44]

В этой ситуации один из разведчиков бригады, а именно Григорий, по прозвищу «Двина», передал А. Романову радиограмму. Она была следующего содержания:

«Романову. Немедленно приказываю возглавить руководство всеми партизанскими бригадами по обороне и уничтожению гитлеровцев, наступающих в вашем районе. Начальник штаба партизанского движения»[187].

В своем очерке И. Судленков утверждает, что радиограмма была датирована 1 февраля 1943 года и содержала подпись П. Пономаренко — начальника ЦШПД. Романова смутило, что сопроводил эту радиограмму разведчик следующей тирадой: «На войне, когда командир погибает, любой командир, если он настоящий патриот, должен принимать на себя командование. Ведь дальше терпеть нельзя. Гитлеровцы сжигают села, уничтожают население… Ты бы взял и объявил себя командующим и объединил все силы для разгрома карателей».

На это Романов вполне резонно заметил, что таких полномочий не имеет. Кроме того, есть люди постарше — и званием, и возрастом. Например, командир бригады им. Сталина подполковник Родион Охотин или представитель штаба партизанского движения Штрахов. Двадцатичетырехлетнего комиссара насторожило, что почти диктаторские полномочия в сложнейшей ситуации отдаются именно ему, безусому юнцу. Да и все остальные, кто присутствовал при этом событии, крайне удивились[188]. Шок, вызванный радиограммой, наверное, можно сравнить с тем, который испытали в заключительной сцене «Ревизора» герои Гоголя. Александр Романов для местного партийного руководства был, что называется, бельмом на глазу. Этот двадцатичетырехлетний мальчишка, побывавший в плену, подчинялся напрямую непосредственно руководству Калининского фронта, носил царскую фамилию, имел крутой нрав и требовал беспрекословного подчинения. Тем не менее в сложившейся обстановке долго размышлять времени не было. И Романов начал действовать. Именно в это время он предпринял попытку назначить Машерова комиссаром бригады. Накануне совещания в штабе бригады, примерно 9 февраля 1943 года, Романов предложил Петру занять должность комиссара. Машеров запросто ответил: «А что, есть приказ? Неудобно как-то без приказа, очень по-партизански…»

Приказа не было. Но Романов нашел аргумент в свою пользу: он сам без приказа уже несколько месяцев (с ноября 1942-го) исполнял обязанности комбрига, работал за двоих — за себя и за Петракова. Тем не менее издать приказ пообещал.

Предлагая Машерову эту должность, Романов преследовал цель обеспечить теснейшую связь с местным населением. Кому, как не уроженцу здешних мест оно будет доверять, тем более что Машеров — один из организаторов партизанского движения на Россонщине. Романов считал, что с назначением Машерова полностью исчезнет то «особое» положение, которое занимают среди партизан этих районов пришлые кадровые военные. Судя по всему, местные (и население, и партизаны) воспринимали их как чужаков.

Романов дважды запрашивал фронт (Центр) о назначении Машерова комиссаром. Первая радиограмма датирована 6 марта 1943 года, и адресовалась она непосредственно представителю ЦШПД на Калининском фронте С. С. Бельченко. Вторая датирована 22 марта 1943 года. В ней он повторно просил утвердить Петра Машерова в должности комиссара бригады[189]. Но С. С. Бельченко молчал, словно воды в рот набравши. К слову, институт военных комиссаров в Красной армии к этому времени был упразднен Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 октября 1942 года. Иными словами, двоевластие в армии было отменено, введено единоначалие. Так что А. Романов хотел получить согласие на назначение Машерова на несуществующую должность. Новую из них правильно было именовать — заместитель командира по политической части. Кстати, приказом № 53 от 29.10.1942 начальник БШПД Петр Калинин распространил эту норму на партизанские отряды, действовавшие на территории Белоруссии[190]. Направляя запросы в Центр, Романов хотел обойти местных партийных руководителей. Наверняка их мнение на этот счет ему было известно. И оно явно было отрицательным. Однако ответа Центр не давал: предложение Романова восприняли не просто критично, а в штыки. Да и сам Машеров поначалу вроде отказывался. Но сдается мне, только для проформы.

Тем не менее Романов проявил настойчивость и на первом же совещании бригады объявил о назначении. В карьере Машерова, конечно, это назначение означало крутой поворот. Ему подчинялось уже не девятнадцать, и не сто, а больше чем полтысячи человек — в своих полномочиях комбриг и комиссар практически были равны.

Однако такому карьерному росту серьезно препятствовала… беспартийность нашего героя. Кандидатом в члены ВКП (б) он состоял только с лета 42-го. А в кандидатах нужно было ходить как минимум два года. То есть в партию его могли принять не раньше июля 44-го. И то, если бы посчитали достойным. За два года в условиях войны обстоятельства могли сложиться по-разному. А в биографии Машерова сомнительных моментов и без того хватало: и сыном врага народа был, и к немцам в плен попал, и поработать на них успел.

Проясняет поведение партийцев, выступивших против назначения Машерова, все тот же полковник И. Судленков. Он утверждает, что секретарь Россонского райкома Ефрем Василевич, назначенный вместо погибшего к этому моменту В. Лапенко, стараясь всюду посадить своих людей, хотел отдать это место другому человеку