Петр Иванович - [153]

– Вот это работа!

– То-то же! Пойдемте, я покажу вам свои оборонительные укрепления.

Они вышли из дома. Он стоит посреди прекрасного большого сада, окруженного стеной, как во всех частных владениях.

– Вот, смотрите! О-го-го! – вдруг прокричал комендант крепости.

Тут, и правда, настоящая крепость: капканы, укрытия, колючая проволока, все так заделано и замаскировано, что и не заметишь, если тебе не укажут: «колючка» проложена в траве и прибита гвоздями к колышкам, которые выкрашены в серый цвет.

– Здесь и мышь не проскочит без разрешения Карла Карловича! – говорит комендант. – Но самое главное еще впереди. Пойдемте!

Они с Ребманом спустились в погреб. И у гостя даже глаза разбежались: настоящий каземат. Листы с мишенями. Мешки с песком. Потолок подпирают балки. По стенам – кровати. И в прачечной – запасы продуктов на целую неделю для всего семейства.

– Вот как действует настоящий хозяин! Я не жду, пока грянет гром, чтобы перекреститься, я вам не русский!

И тут он не солгал, Карл Карлович, разумеется, не русский, хоть и появился на свет в России, вырос здесь и даже перешел в православную веру. Это заметно уже по его симпатиям и антипатиям. Он признает все только немецкое, все остальное для него и гроша ломаного не стоит. Все союзники – ничтожества в кубе. Французы – ленивые дегенераты, которые только покуривают и разводят демагогию, испытывая терпение Божье. Бельгийцы такие же, если не хуже, они даже не нация – так, дворняжки. Итальянцы вообще не в счет. Американцы…

Тут он презрительно смеется:

– Нация разбойников. Теперь, когда война уже скоро кончится и начнется дележ добычи, они быстро подоспеют. Это же вовсе не народ – отбросы, мусор один. Все, чему не место в доме, все, что вымазано дерьмом, – шлюхи, прелюбодеи, мошенники, – все это всплывает там. И из этих отбросов они хотят сделать войско! Разрази меня гром! У них же нет никаких традиций, военной истории нет и в помине. Как же они думают создать боеспособную армию? Разве что банду гангстеров. Но пока соберутся, потонут в море, немецкие подводные лодки не станут с ними долго церемониться. Они уже на следующий день будут швартоваться в якобы заминированном нью-йоркском порту. Одно притворство, отговорки и помпа! А англичане? Как только кто-то оказывается прилежнее и способнее их и начинает претендовать на свое место под солнцем, у них всегда один ответ: «Прикончим его! Стереть с лица земли!»

И такие монологи могут длиться часами, это Ребману уже не впервой.

Он слушает только из вежливости. Все его симпатии, конечно, на стороне России, он страстно всем сердцем желает, чтобы русские с союзниками выиграли войну. Убери политику, и окажется, что Карл Карлович – самый замечательный человек в подлунном мире: щедрый и верный, никогда не бросит друзей в беде. Если как следует рассмотреть, то в глубине души он – настоящий русский.

Хозяйка зовет к чаю:

– Идите уже, герои!

Подобно всем людям их круга, они обсуждают все происходящее: политическую активность масс, ежедневные демонстрации и контрдемонстрации, слухи о второй революции, которую тайно готовят большевики, и тому подобные темы. Во всем этом они видят радостное ускорение процесса мировой истории – так сказать, для некоторого разнообразия. Это продлится только до тех пор, пока война не закончится, – потом снова можно будет ездить в Крым и на Кавказ, в Финляндию или за границу. И опять явится царь – более деятельный, конечно, – и жизнь снова станет солнечной и теплой, как раньше.

– Хорошо ли вы провели воскресенье? – спросила Женя у Ребмана, когда они сели за стол.

Он пожимает плечами:

– И хорошо, и нехорошо. По крайней мере, погода могла бы быть и получше. И все остальное тоже.

– А как идут дела?

– Ничего, идут потихоньку… Ну как там в деревне? Вы справились с закланием жертвы?

– Да, было очень весело. Забили свинью! Жалко, что вы не смогли поехать с нами.

– А велико ли ваше имение? Я спрашиваю, потому что мне хочется сравнить с тем, где я бывал несколько лет назад.

– Нет, оно не такое большое, это всего лишь крестьянская усадьба, но в прекрасном состоянии, управляющий – немец! Он ее обустроил как нельзя лучше. Наше семья может жить без забот, мы даже готовы принять пополнение в семействе – я имею в виду будущих зятьев, – ответил вместо Жени Карл Карлович.

Затем он добавил:

– Но самое главное – это фабрика. Вы должны непременно съездить ее осмотреть. Первоклассное предприятие, даже по нынешним временам. И кто знает, может, придется…

– Дядя Карлуша! – ставит его на место Женя.

– Извини, дорогая, я не то имел в виду. Хотя почему бы и нет? Все может статься, не нынче, так завтра!

Когда возвращались из гостей, Ребману пришлось проводить Женю до самого дома. Они снова засиделись допоздна, вернее, почти до рассвета.

– Теперь вам придется идти пешком, трамваи еще не ходят.

– Это ничего, я уже привык.

– Вы не боитесь?

– Боюсь? Кого, чего? Я ведь уже не мальчишка. Тогда я боялся, что кто-то заберется ко мне под кровать. Но это в прошлом.

И он не солгал. Словно ночной странник, идет он по полутемному, опасному городу, но даже и мысли не допускает, что с ним может что-то случиться.