Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3 - [21]
— Пионер, — оторвался Ломакин от книги и снял очки. Он чувствовал себя в них неловко. — Что означает слово гидрокарбонат натрия?
—- Не знаю, — ответил Андрей.
— Как же ты не знаешь? — по–прежнему ссутулясь, недоверчиво глядел на него Ломакин, держа книгу и очки на коленях—Ты же студент!
— Я не химик и не медик… Ты к Матцеву обращайся. Его из химического института выперли! — Андрей последние слова произнес громко, надеясь, что в женской половине услышат их, но сразу пожалел, что сказал. Зло получилось и ехидно. Но никто не заметил этого.
Матцев три года учился в химико–технологическом институте, который, по его словам, он сам бросил и уехал в Сибирь.
— Владик в желудке не разбирается, — отозвался Звягин. — Он больше по половым вопросам!
— Какое слово, Медведь? — свесился сверху Олег.
— Ты лежи там! Тебя не спрашивают, — ответил бригадир Колункову.
— Нет, ты скажи, — не отставал Олег.
— Гидрокарбонат натрия, — сказал Андрей.
— Спирт! — быстро и как–то радостно воскликнул Олег, откинулся на подушку и положил себе на живот гитару.
— Что-о? — посмотрел на него Ломакин.
— Спирт, настоянный на клюкве! Язву желудка лечат только спиртом, ты разве не знал? Можно и водку пить, только запивать нужно клюквенным компотом, — наставительно разъяснил Колунков.
— Чтобы лучше наклюкаться! — вставил Звягин.
— Слушай, Медведь, не финти! — совсем другим тоном заговорил Олег. — У тебя же бутылка есть. Поройся в рюкзаке… Душа горит!
— Она у тебя каждый день горит… Ты же просился сюда, чтобы от водки отстать, а сам… Ну, народ! — Бригадир снова уткнулся в книгу.
— Твою мать, — ругнулся Колунков. — Прав Маяковский: живем как на том свете — ни тебе бутылки, ни пивной! — И, дурачась, энергично затенькал на гитаре и громко запел:
Гончаров вдруг забормотал, заворковал что–то во сне, и Колунков умолк.
— Василек! Василечек! Цыпленочек ты мой! — ясно услышали все.
— Цыпленочек опять заговорил, — ласково засмеялся Звягин, поворачиваясь к Гончарову. — Долго он что–то не разговаривал. Бывало, каждую ночь вспоминал…
— Уставал сильно, — также ласково отозвался бригадир.
— О ком он так? — спросил Андрей.
— По сыну тоскует… Должно, опять во сне увидал… — Колунков замер, уловив запах одеколона, раздул ноздри и начал нюхать воздух, застыл, как охотничья собака, неожиданно почувствовавшая впереди запах птицы. Он глянул вниз и пошарил глазами по землянке, задержался на брезенте. Он подумал, что запах одеколона идет оттуда, потом увидел, как Павлушин растирает щеки ладонью, а в другой руке держит пузырек с одеколоном. Из–за брезента послышался Анютин смех. Андрей поморщился, закрутил пробку, сунул пузырек и бритвенный прибор в рюкзак и затолкал его под нары. Колунков с нежной улыбкой наблюдал за ним, словно молодой отец за игрой своего малыша, затем задумчиво почесал небритую щеку, усмехнулся, громыхнул пальцами по струнам и запел:
— Что ты заныл? — перебил его Борис Иванович, снова отрываясь от книги, читать которую было скучновато. В ней было много непонятных слов. Это раздражало. — Казенный дом да казенный дом! Воешь, как кобель на луну. Спел бы что–нибудь стоящее!
— Он по казенному дому тоскует, — пояснил Звягин, намекая на то, что Колункова, как алиментщика, разыскивает милиция.
— Это коту ясно… Найдут — упекут! — поддержал Звягина Ломакин.
— Всё! Агушки! Мат созрел! Пятнадцатый ход и ку–ку! — воскликнул Звягин, радостно потирая колени и покачиваясь.
— Давай еще! — требовательно попросил Сашка, разгоряченный проигрышем.
Они начали расставлять шахматные фигуры.
Андрей, чувствуя, что настроение у Колункова благодушное, спросил:
— Ты что, действительно три раза был женат?
— Сколько раз — одному Богу да ему известно… Только у трех жен его дети растут, — ответил за Олега Звягин.
— Да! — воскликнул Андрей. — И все подали на розыск?
— Первой нет среди них! — отозвался Колунков.
— Почему?
— Первая жена у меня Василиса Прекрасная! — Колунков повесил гитару на сучок стойки нар.
— А почему же ты тогда удрал от нее, от Василисы Прекрасной? — удивился Андрей.
— Потому, что я не Иван Царевич!
23
Транзистор мурлыкал что–то себе под нос на коленях у Сашки, потом на мгновенье затих, и в землянку широко вплыли звуки гармошки. Сашка, не глядя, нащупал ручку настройки транзистора и перевел на другую волну.
— Вернись назад! — вскрикнул Андрей, — Вернись!.. Я страх как люблю гармошку, — пояснил он.
Сашка послушно и безразлично нашел прежнюю волну.
— Я и сам когда–то неплохо играл, — сказал Павлушин, слушая вальс.
— В далекой молодости, когда еще в девках был, — продолжил за него Звягин.
— Да, еще до армии… В деревне! — Андрей откинул край спального мешка, взял книгу и общую тетрадь и полез на нары. Нужно было браться за контрольные работы. Две он написал еще в поселке. Осталось три.
Брезент в углу колыхнулся, прошуршал, и появился Матцев. Он, позевывая, лениво подошел к шахматистам:
В романе «Откровение Егора Анохина» история любви — история страны. Борьба Егора Анохина с Мишкой Чиркуновым за любимую женщину Настеньку, поповскую дочку, разворачивается на фоне революции и гражданской войны, коллективизации и сталинских репрессий, Великой Отечественной и послевоенных лет...Острый, напряженный сюжет, неожиданные повороты, захватывающие трагические события и, несмотря на все, история любви — сильной, страстной, яркой, на всю жизнь.
Поединок: Сборник. Вып. 14 / Сост. Э. А. Хруцкий. — М.: Моск. рабочий, 1988. — 447 с.В четырнадцатый выпуск ежегодника «Поединок» вошли повести и рассказы Н. Леонова. Л. Млечина, П. Алешкина, Е. Богданова и др. Их произведения познакомят читателя с работой пограничного контроля, расскажут о закулисной деятельности военных кругов Японии и США. Необычен жанр произведения А. Ваксберга — «полемический детектив в документах и комментариях», который традиционно поднимает нравственные проблемы.В антологию «Поединка» вошли повесть Н. Н. Шпанова (1896-1961) «Домик у пролива» и рассказ «Джимми».© Издательство «Московский рабочий», 1988 г.
В настоящей книге рассматривается феномен массового и стихийного социального и политического протеста российского крестьянства в условиях политики военного коммунизма в 1918—1921 гг., дана оценка причин и факторов возникновения крестьянского протестного движения, анализ его природы, типологии, динамики и форм сопротивления. Условия, созданные политикой военного коммунизма, рассматриваются в качестве фактора порождения протестных явлений.Природа крестьянских восстаний в 1918—1922 гг. в Советской России как войны гражданской по своему содержанию, подготовленной революцией 1917 г., позволяет выявить типологическую общность крестьянского протеста на территории всей страны.
В новую книгу известного писателя включены роман "Лимитчики", который при первом издании был в списках бестселлеров, знаменитые повести "Я-убийца" и "Я-террорист", переведенные и изданные в Германии и США. Они вместе с рассказом "Убийство генерала Рохлина" объединены в цикл "Время зверя". Все три произведения написаны от лица омоновца. В третий раздел книги автор включил свои новые произведения, наиболее любимые им, рассказы о любви. Они печатались ранее только в журналах "Октябрь" и "Москва". В центре остросюжетного романа "Лимитчики" судьбы двух бывших десантников, которые по лимиту приехали в Москву.
Три последних романа Петра Алешкина были в списках бестселлеров. В России вышло шестнадцать книг, пять из них переведены и изданы во Франции, Китае, США, Германии. В центре произведений Петра Алешкина всегда острые ситуации, конфликты с неожиданными поворотами, поэтому критик Ирина Шевелева считает, что он привнес в русскую литературу новый прием - поток действия. Повеситься можно было на трубе. Дмитрий Иванович Анохин вообразил, увидел явственно, как он вытягивает из брюк ремень, делает петлю, встает на унитаз, привязывает конец ремня к трубе, надевает петлю на шею и соскальзывает вниз; отчетливо услышал, как испуганно суетятся в коридоре сотрудники издательства; представил четко, с каким ужасом заглядывают они в туалет, где вытянулось вдоль стены его безжизненное тело с синим лицом, с выпавшим изо рта языком, с вылезшими из орбит безобразно и жутко белыми глазами, и содрогнулся, резко качнул головой, освобождаясь от страшного видения, и начал медленно вытирать руки чистым полотенцем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.