Петля Времени - [57]

Корзина оживленно дохнула дымом в сторону дверного проема и заалела зарождающимся пламенем. Клетчатый верзила хрястнул об пол единственным колченогим стулом и швырнул его обломки в разгорающийся, не на шутку, костер. Живописная троица же, убедившись в надежности занимавшегося пожара, быстро покинула разгромленный домишко и ушла в сторону Тибра.

- Ну, вот, - удовлетворенно сказал Фагот своим спутникам, с трудом поспешавшим за его длинными шагами, - можно смело докладывать мессиру, что все письменные упоминания об Иисусе из Назарета уничтожены.

Потерпевший очнулся от едкого дыма, заполонившего уже всю комнатушку. И, здесь он, несмотря на допущенную трусоватость и малодушие, пожалуй, совершил подвиг. Плохо соображающий от удара историк, тем не менее, подполз к кровати и вытащил из-под матраса спрятанные бумаги. А затем сумел сползти с крыльца и несколько удалиться от полыхавшего уже пожара.

Ярчайший огненный гребень взметнулся над бывшим пристанищем Иосифа Флавия и опал, подняв далеко видимый искрящийся сноп искр.

И, вероятно, именно благодаря скромному писцу, дослужившемуся до должности весьма доверенного лица римского императора некоторые живописцы, впоследствии, смогли изобразить подлинный лик Иисуса Христа, а безымянные составители Библии, несомненно, воспользовались его выразительным жизнеописанием мессианского пророка, оказавшегося Всевышним.

Сам же он вошел в историю, как замечательный древний историк, написавший серьезные труды по истории древнего мира, особенно Иудеи и Рима.

Глава восемнадцатая

1.15. Рим. 28 марта 26 года по Юлианскому календарю.

Тиберий возлежал на мраморной скамье, покрытой толстым пушистым покрывалом, в тепидарии своих роскошных терм. На столике рядом стояли несколько кубков с различными винами, которые время от времени он подносил ко рту, наслаждаясь прохладным терпким вкусом благородных выдержанных напитков. Однако долгожданное, обволакивающее тело и разум, опьянение приходило медленно.

Он взял в руку одну из книг Элефантиды и медленно просматривал древние рисунки любовных сцен. Но и они не смогли увлечь владыку Рима.

Воспоминания о Понтии Пилате жгли его душу. Ненавистный соперник был жив, здоров и, вероятно, богател и набирал силу. Император был прекрасно осведомлен, что наместники провинций, пользуясь своим бесконтрольным положением, обирали всяческими путями покоренные Римом народы и становились богатейшими сановниками империи.

Судя по преподнесенной ему первосвященником жемчужине, эти иудеи также владеют немалыми богатствами. И прокуратор провинции наверняка копит деньги, серебро и золото, лелея надежду на возвращение в Рим, чтобы занять здесь подобающее своим заслугам и славе место и покуситься на верховную власть, сместив Тиберия. В армии он по-прежнему пользуется популярностью - еще служат те легионеры, с которыми он ходил в победные походы.

А, с помощью награбленных в Иудее денег и ценностей ....

Зря, ох, как, зря он отпустил его наместником в эту далекую провинцию. Надо было найти повод и расправиться с ним здесь. Сенат послушен своему принцепсу, а преторианцы и солдаты гарнизона верны императору. Но тогда Пилат был на пике своей славы и трогать его было небезопасно ....

А, что, если ....

Тиберий был скор и изворотлив на коварные планы. Следует убить находящегося еще в столице иудейского первосвященника и вину за это преступление свалить на ненавистного прокуратора Иудеи. Задержать несколько вольноотпущенников и рабов и выбить у кого-то из них признание о злодейских замыслах Пилата и поручении уничтожить первосвященника, который осмелился обжаловать действия наместника императора. Все очень логично. Затем казнить мнимого преступника и тайно отправить верных преторианцев за Понтием Пилатом. Сенат одобрит действия императора по наказанию виновных.

Тиберий спустился в калдарий, и жар пропитанного благовониями пара ударил ему в ноздри, расширив легкие и заставив сердце биться быстрее и мощнее. Расторопный слуга легкими круговыми движениями растер его тело кипарисовыми вениками. Затем на носилках его отнесли в просторное помещение натацио, и император с неизъяснимым удовольствием плюхнулся в слегка охлажденные объятия одного из трех бассейнов, наполненного морской водой.

Упрямые мысли вновь вернулись к наместнику отдаленной провинции.

Властитель Рима решительно тряхнул своей крупной породистой головой и повелел слуге привести к нему начальника преторианской гвардии.

Через непродолжительное время квестор Гней Туллий стоял перед императором.

- Ты видел иудея, который был у меня сегодня на приеме?

- Да, венценосный.

- Вели немедленно задержать его. И пусть постараются обойтись без чужих глаз. Он, наверное, находится еще в порту. Другого пути из Рима в Иерусалим нет, а корабли после полудня на восток уже не идут, чтобы не быть застигнутыми темнотой в коварных порожистых верховьях Тибра. Если же он успел отправиться на каком-либо судне, его следует догнать на быстроходной военной галере.

- Я бегу исполнять твой приказ!

Проницательный Тиберий был прав. Троица приютилась на холмистом берегу Тибра, в тени недостроенной триремы и поглощала нехитрый обед. На расстеленной прямо на земле тряпице лежали куски вяленого мяса, овечий сыр, жареные бобы и большие овсяные лепешки. Сбоку стоял неизменный пузатый кувшин с иберийским вином, подле которого притулился кот, любовно обнимающий его лапой.