— …убил миллионы людей в своем прошлом! И если я убью тебя, то спасу их!
— Меня?! Но причем здесь я?
— Ты — это я, только моложе на сорок лет. Я должен это сделать.
— Но я никого не убивал! Этого не было!
— Пока еще, но ты уже идешь к этому. Прости. Я закричал, разрывая горло на лоскуты мяса. Воистину чудовищным усилием воли я смог заставить себя подняться. Сознание заволакивал багровый туман, слух уже отключился, а легкие отказались снова вдохнуть еще порцию воздуха. Вот он, конец. Старик повернулся в мою сторону. Я бросился на него. Он бесшумно выстрелил в меня, но я ничего не чувствовал, так что мне было плевать. Мне теперь на все было плевать. На избитых грабителей, на незавершенное задание, на задолбавший дождь… На отца, на самого себя. Лишь бы это все прекратилось. Я сгреб костлявое высушенное тело старика в объятия и понесся к краю крыши. Он пытался вырваться, истошно визжал, требовал во имя всех погибших по его вине отпустить его, палил из своего оружия во все стороны. Я выкинул его с крыши и упал рядом с самым краем. Глаза уставились в глубокое черное небо, по лбу стекали мелкие капли, а слабый ветер приятно обдувал лицо. Я ничего не слышал, ничего не чувствовал, но знал, что мне удалось — спасенный мной человек обеспокоенно склонился надо мной, что-то говорил, ободряюще улыбался, мол, все будет в порядке, и пытался зажать руками мою рану. Или раны — не уверен, что старик в меня не попал.
— Пообещай, — сказал я, используя последние силы. — Что никого не… убьешь… Он кивнул и что-то ответил. Я удовлетворенно улыбнулся в ответ. Надеюсь, что он поступит правильно. Но надежды — это удел живых, не мой. Больше не мой.
