Петля безопасности: хроника автомобильных катастроф - [7]

Неприглядная дорога,

Да любимая навек,

По которой ездил много

Всякий русский человек.

Иван помогал ей в этом. А вот Мэри весь ужин была словно сама не своя. Вино не пилось, блюда поедались без аппетита. Многие исследователи уверяют, будто она неожиданно почувствовала, что в ближайшее время с Айседорой должно произойти что-то ужасное. Говорят, что Дести потеряла цвет лица и ей стало дурно. Дункан и Николаенко решили быстрее увести ее из ресторана обратно в отель. Когда они втроем переходили улицу, Мэри слезно упрашивала подругу вечером никуда не ездить. Однако та своих планов на вечер отменять не собиралась. Танцовщица якобы ответила на просьбы подруги следующим образом: «Даже если бы я знала, что это станет моей последней поездкой, то велела бы гнать во весь опор».

Любители мистики находят в этом благодатную почву для своих измышлений. Если же относиться к описанному с точки зрения здравого смысла, то можно найти вполне логичное объяснение поведению Мэри Дести. Предположения о том, что она могла просто ревновать свою подругу к красавцу автомобилисту, имеют не меньшее право на существование, чем версия о мистической прозорливости Мэри. Отдельные современные исследователи склонны полагать, что Айседоре Дункан была свойственна бисексуальность. Как знать! Может быть, Дести просто не хотела отпускать свою любовницу в объятия красивого мужчины…

Отведя Мэри в отель и попрощавшись с Николаенко, примадонна обнаружила, что ее возлюбленный еще не приехал. Нет, он не опаздывал, это она ушла из ресторана раньше. Дункан заглянула в располагавшуюся при отеле студию. Она завела граммофон и принялась танцевать. Служащие отеля слышали, как она распевно повторяла одну и ту же фразу: «Я снова влюблена!» Вскоре Айседора заметила, что к отелю подъехал двухместный спортивный автомобиль, и тут же выбежала на улицу.

Бенуа Фалькетто с улыбкой вышел из машины и прошествовал навстречу возлюбленной. Они поздоровались и заключили друг друга в крепкие объятия. Примадонне не терпелось уехать подальше от отеля. Она уже была готова сесть в автомобиль, однако ее задержала Мэри, вырвавшаяся из гостиницы. В руках она держала плащ и стала убеждать подругу надеть его, ссылаясь на скорое наступление ночного холода. Айседора отрицательно покачала головой, сказав, что шали ей будет вполне достаточно, и попросила Мэри возвращаться в отель. Та не спешила уходить.

Мэри подошла к итальянцу и промолвила: «Вы не понимаете, какую великую личность везете сегодня. Умоляю вас, будьте осторожнее. Я ужасно волнуюсь». «Бог, переодетый шофером», лишь недоуменно улыбнулся и кивнул женщине в ответ, будто согласился выполнить ее мольбы. Естественно, он думал в тот момент только об одном: быстрее посадить великую танцовщицу в свой спортивный автомобиль и умчаться с ней в ночь.

По словам Дести, примадонна поцеловала ее на прощание, обмотала себе шаль вокруг шеи и крикнула: «Прощайте друзья мои, я иду к славе!» Итальянец помог своей возлюбленной сесть в автомобиль. Через несколько секунд он уселся за руль и завел двигатель. Авто тронулось с места. Фалькетто спешил поскорее покинуть Променад-дез-Англе. Из-за шума двигателя ни он, ни танцовщица не обратили внимания на крик Мэри Дести. Она заметила кое-что неладное и изо всех сил пыталась предупредить парочку об опасности. И эта опасность была вполне реальной в отличие от ее недавних «пророческих» бредней.

Что же на этот раз так разволновало Мэри? Когда автомобиль Бенуа отъезжал, подруга Айседоры все еще стояла на улице. Она провожала взглядом отъезжавшую машину. Машина не успела удалиться и на десяток метров, как в глаза Дести сразу бросилось то, что конец шали примадонны свесился за борт и волочился по земле. Именно в тот момент она и закричала: «Айседора, твоя шаль, твоя шаль!» Спортивный автомобиль внезапно остановился. Мэри отправила какого-то паренька туда, чтобы он предупредил танцовщицу. Но предупреждать уже было некого…

Дести сама ринулась к авто. На улице остановилось еще несколько автомобилей. Бенуа Фалькетто выскочил из машины. Не оставалось сомнения, что произошло нечто ужасное. Итальянец истошно вопил, схватившись за голову: «Я убил мадонну, я убил мадонну!» Его взору, как взору Мэри и многих зевак, открылось страшное зрелище. Звезда свободного танца оставалась на своем месте, однако ее голова свешивалась через борт. Она была крепко стянута шалью, зацепившейся за заднее колесо. Нескольких поворотов колеса хватило для того, чтобы голова Дункан ударилась о борт машины, лицо разбилось и оказалось зажатым словно в тисках. Позже специалистами было установлено, что Айседора погибла буквально в самые первые секунды поездки. Едва тяжелая бахрома шали оказалась в колесе, все было кончено. Хватило одного-единственного оборота колеса, чтобы сломать примадонне шею, повредить яремную вену и убить ее на месте.

Какими были последствия данной трагедии, не вполне понятно. Точно неизвестно, как проводилось следствие и какой результат оно имело. Биографы Дункан мало что говорят на этот счет, ограничиваясь лишь тем, что владелец гаража «Гельвеция» пребывал в тяжелейшем шоковом состоянии из-за гибели своей возлюбленной. Возможно, он и считал себя виновным в ее преждевременной смерти. Но стоит ли так утверждать нам сегодня, сваливая вину на Бенуа Фалькетто?