Петербург. История и современность - [54]
В декабре 1994 года в ответ на запрос «Мемориала» об архивных материалах о расстрелах в Петрограде в 1918–1921 годах заместитель начальника Управления ФСК по Санкт-Петербургу и Ленинградской области В. Л. Шульц сообщил: «Сведениями о местах расстрелов и захоронений граждан к В[ысшей] М[ере] Н[аказания] в период с 1917 по 1937 год Управление не располагает».[194] За прошедшие с тех пор 20 лет позиция хранителей материалов официального делопроизводства не изменилась.
Руководителю Петербургского научно-информационного центра «Мемориал» Вениамину Иофе, который занимался поисками мест казней в годы красного террора, пришлось опираться исключительно на мемуарные свидетельства современников и доступный картографический материал. В этих свидетельствах в числе прочих (Петропавловская крепость, Кронштадт, Царское Село, Лисий Нос и т. д.) упоминались в качестве мест расстрелов «Артиллерийский полигон на Ириновской железной дороге», «овраги и болота между Ковалево и Приютино», «окрестности Старого Ковалева», «пойма реки Лубьи за Приютином» и т. п. В одном из свидетельств (В. Т. Будько) содержалось конкретное указание: «Говорили старики о пороховом погребе у Приютина, что он был накопителем, то есть туда привезут, а потом выводят на расстрел. Так он стоит до сих пор, это точно».[195]
Действительно, на территории Ржевского артиллерийского полигона, который существует по сей день, между 4-м километром Рябовского шоссе и левым берегом реки Лубьи (Луппы), примерно в 300 метрах от оживленной трассы, сохранились руины двухэтажного склада боеприпасов и лаборатории полигона. Это сооружение местные жители и называли то «пороховым погребом», то «тюрьмою».[196] В итоге своего скрупулезного исследования Вениамин Иофе пришел к выводу, что вблизи этого «порохового погреба» и следует искать останки расстрелянных в годы Гражданской войны, в том числе участников Кронштадтского восстания 1921 года и осужденных по делу Петроградской боевой организации, среди которых был поэт Николай Гумилев.[197]
Мемориальная группа «Поиск», в которую входили Геннадий Филиппов, Михаил Пушницкий, Сергей Рощин, Леонид Лемберик и Виктор Хроменков, в 1997 году начала исследование территории Ковалевского леса. Летом 2001 года, примерно в 100 метрах от «накопителя», ими обнаружены расстрельные ямы с человеческими останками. Простреленные черепа, найденные здесь пули и стреляные гильзы не оставляли сомнений в причинах насильственной смерти. Это подтвердила и организованная «Мемориалом» судебно-медицинская экспертиза. 25 августа 2001 года мемориальцы установили на фасаде «порохового погреба» памятный знак «Жертвам красного террора». С тех пор Ковалевский лес стал известен городу и миру в качестве некрополя террора. Он активно посещается, идет знакомый нам по Левашовской пустоши процесс стихийной мемориализации.
Есть основания полагать, что расстрелы в Ковалевском лесу прекратились зимой 1921/22 года. Приговоренных к смерти чекисты стали отправлять с Гороховой ул., 2, в основном на стрельбище Царского Села (с 1918 г. – Детское Село) вблизи Казанского кладбища. Однако казни в 1920-х и в 1930-х годах продолжались и на Ржевском полигоне. Они были перенесены вглубь полигона на север, в район пустоши Койранкангас, ближе к поселку Токсово.
В 2009–2010 годах Научно-информационный центр «Мемориал» (Санкт-Петербург) разработал концепцию создания в Ковалевском лесу Парка Памяти с Музейно-мемориальным комплексом. В основе концепции общенационального Мемориала памяти жертв террора лежит «средовой подход»: музейный центр, мемориальное кладбище, культовые сооружения – все это предполагается включить в единую ландшафтную среду (Парк Памяти). Концепция была одобрена Рабочей группой во главе с президентом Союза музеев России Михаилом Пиотровским и представлена на рассмотрение Президенту страны. За прошедшие четыре года выросла гора бюрократической переписки, в которой приняли участие Президент Медведев и многие другие государственные и религиозные деятели разного калибра. Никто не сказал нет, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Это «скорбное бесчувствие» характеризует отношение современных российских властей к сохранению памяти о жертвах политических репрессий.
