Петербург Достоевского - [24]
Темнеющие воды Малой Невы, бурлящие у быков старого моста, хорошо поясняют жуткую тягу, которая влекла петербургских скитальцев Достоевского подолгу задерживаться на мостах, всматриваясь в воду.
Теперь можно перейти к эпизоду со Свидригайловым.
Вкратце должно напомнить о его личности, вызвав в памяти ряд эпизодов, связанных с ним. Момент появления его во время сна Раскольникова:
«Было еще светло, но уже вечерело. В комнате была совершенная тишина. Даже с лестницы не приносилось ни одного звука. Только жужжала и билась какая то большая муха, ударяла с налета об стекло».
Из этой жуткой тишины выплывает незнакомая фигура.
«Это был человек лет 50, росту повыше среднего, дородный с широкими и крутыми плечами, что придавало ему несколько сутуловатый вид. Был он щегольски и комфортно одет и смотрел осанистым барином… Широкое осанистое лицо его было довольно приятно и цвет лица был свежий, не петербургский. Волосы его, очень еще густые, были совсем белокурые и чуть чуть разве с проседью, а широкая густая борода, спускавшаяся лопатой, была еще светлее головных волос. Глаза его были голубые и смотрели холодно, пристально и вдумчиво; губы алые»…
(стр. 241).[210]
— «Аркадий Иванович Свидригайлов, позвольте отрекомендоваться»…
(стр. 225)
«Неужели это продолжение сна? подумалось еще раз Раскольникову».[211]
Так этот свежий, крепкий человек превращается Достоевским в призрак, в реальность которого трудно поверить.
Далее нужно напомнить о преступлении Свидригайлова, совершенной в «темную ночь, во мраке, в холоде, в сырую оттепель, когда был ветер», ветер, поющий страшные песни о древнем хаосе, пробуждающий силы бездны в смятенной душе. И с тех пор Свидригайлов говорил: «Как я не люблю шум деревьев, в бурю, в темноту, скверное ощущение». Отмечены все элементы хаоса. И далее «Никогда в жизни не любил я воды, даже в пейзажах». (стр. 502)[212]
После этих замечаний можно считать подготовительную работу ко второй теме законченной и приступить к изложению окончания последней ночи Свидригайлова, в связи с осмотром тех мест, которые так точно указаны Достоевским.
После душного и мрачного вечера разразилась гроза.
«Вода падала не капельками, а целыми струями хлестала на землю. Молния сверкала поминутно и можно было сосчитать до 5 раз в продолжение каждого зарева»
«А Свидригайлов между тем ровнехонько в полночь переходил через Т-в мост по направлению на Петербургскую сторону. Дождь перестал, но шумел ветер».
Вид у него был человека, «возвращающегося из кафе-шантана, но уже имевшего дорогою историю». Таков должен быть образ идущего с Васильевского острова через мост Свидригайлова. Экскурсия будет следить за его путем. Надо обратиться в сторону Петровского острова. Тут стоял он, глядя на рощицу, прислушиваясь к зову воды.
«Он начал дрожать и одну минуту с каким то особенным любопытством и даже вопросом посмотрел на черную воду Невы. Но скоро ему показалось очень холодно стоять над водою, он повернулся и пошел на Б-ой проспект».[213]
Из сопоставления с последующим текстом мы узнаем, зачем он останавливался здесь.
«Тут он вспомнил кстати и о Т-м мосте и о Малой Неве, и ему опять как бы стало холодно, как давеча, когда он стоял над водой… «Именно поворотить-бы давеча на Петровский! Небось темно показалось, холодно, хе, хе! Чуть ли не ощущений приятных понадобилось».
Свидригайлов идет дальше искать «комфорта смерти».
Экскурсия подходит к началу Большого проспекта. Конец длинной, прямой по линейке улицы теряется вдали. Улица застроена безалаберными домами всех стилей и совершенно утратила свой старый облик, знакомый Достоевскому. Образ проспекта той поры намечается в следующем отрывке.
