Пьесы - [34]

Я б л о ч к о в. Теперь никуда от нас. Со мной будешь. Здесь. Работать… Изобретать… Помнишь ванну? (Смеется.) Хорошо мы жили тогда!

Г л у х о в (серьезно). Нет, Павел, мы с тобой вместе назад уедем. На родину.

Я б л о ч к о в (сумрачно). Мне туда пути заказаны. В тайной канцелярии против меня огромное дело заведено. Ведь они же знают, что я поддерживаю русских революционеров, на мои деньги открыта столовая для эмигрантов, я давал деньги на газету и на журнал. Герман Лопатин — он в Петербург по чужому паспорту уехал — пишет, что нельзя мне там показываться.

Г л у х о в. Павел! Накануне моего отъезда в Петербурге на улице был арестован Герман Лопатин.

Я б л о ч к о в. Погоди! Но я дал Елене и Лопатину деньги на побег Чернышевского из Вилюйска.

Г л у х о в. Очевидно, Лопатин не успел выехать из Петербурга.

М а р и я. Как же после этого вы предлагаете Павлу ехать в Россию?

Г л у х о в. Я не знал, что Павел дал ему денег.

Я б л о ч к о в. Лопатин не скажет. Он ничего не скажет. Они будут его четвертовать, но он не выдаст меня.

Из зала выходит на цыпочках  Ж е н е й р у з, за ним — Г и л л а р д  и еще  н е с к о л ь к о  г о с т е й.

Ж е н е й р у з. Музыка прекрасна, Поль, слов нет. Но там душно, и так хочется курить. Мы сбежали. (Внимательно разглядывает Глухова.) А потом этот Воронович! Он совершенно пьян и все время икает.

М а р и я (Гилларду). А вам тоже не понравилась музыка?

Г и л л а р д. Музыка прелестна, миссис, но я больше люблю, откровенно говоря, ковбойские песни.

По лестнице бегом поднимается  с е к р е т а р ь  Яблочкова. Он подходит к Яблочкову и что-то шепчет ему.

Я б л о ч к о в. Я не понимаю, что вы там бормочете. Говорите громче.

Секретарь опять что-то шепчет.

Громче!

С е к р е т а р ь (громко). Его императорское высочество великий князь генерал-адмирал Константин Николаевич.

Движение среди присутствующих. В сопровождении  а д ъ ю т а н т а  входит  в е л и к и й  к н я з ь. Яблочков идет ему навстречу.

В е л и к и й  к н я з ь. Если гора не идет к Магомету, Магомет приходит к горе! Здравствуй! Какой, однако, ты богатырь, витязь! А это твоя Людмила? Представь.

Я б л о ч к о в (представляя). Моя жена Мария.

В е л и к и й  к н я з ь (целуя ей руку). Мария? Нет, это невозможно! Мария была у Мазепы. А у Руслана была Людмила. А ты не Мазепа, ты Руслан. Хотя на портретах ты больше похож на Черномора. (Смеется.) Я не думал, сударыня, что ваш муж так молод. Так молод и так знаменит! Мы в Петербурге гордимся таким земляком. Ты прославил свою родину в Париже.

Я б л о ч к о в. К сожалению, только в Париже.

В е л и к и й  к н я з ь. В Лондоне я тоже слышал о тебе. Не скучно тебе вдали от родины?

Я б л о ч к о в. Вашему императорскому высочеству это должно быть хорошо известно.

В е л и к и й  к н я з ь. Почему?

Я б л о ч к о в. Я писал в Россию. И не один раз.

В е л и к и й  к н я з ь. И что же?

Я б л о ч к о в. Ни на одно письмо не было ответа.

В е л и к и й  к н я з ь. Не получал твоих писем. У тебя здесь сегодня концерт?

М а р и я. Да, ваше императорское высочество. Сегодня Николай Рубинштейн дирижирует новой симфонией Чайковского.

В е л и к и й  к н я з ь. Увы, сударыня, у меня нет времени для наслаждения музыкой. Я сейчас еду на аудиенцию к президенту французской республики. Уверен, что президент будет расспрашивать о твоих изобретениях, и мне хотелось бы предварительно потолковать с тобой. Проводи меня в свой кабинет.

Я б л о ч к о в. Прошу!

Я б л о ч к о в, в е л и к и й  к н я з ь  и  а д ъ ю т а н т  уходят.

Г л у х о в (смотрит вслед Яблочкову). Сколько достоинства, выдержки! Можно подумать, что он всю жизнь только и делал, что беседовал с великими князьями.

М а р и я (улыбаясь). Если бы он часто с ними беседовал, он, наверное, говорил бы по-другому. Пойдемте в зал, Николаша!

М а р и я  и  Г л у х о в  уходят в зал.

Ж е н е й р у з (с тревогой). О чем говорит с ним эта старая лиса, великий князь?

Г и л л а р д. Бросьте вы к черту этого Яблочкова! Очевидно, это невыносимый человек, упрямый, глупый.

Ж е н е й р у з. О, это не так, мсье! Это человек огромной воли и светлого ума. Если он уедет от нас в Россию…

Г и л л а р д. Пусть едет. Зачем он вам нужен? Его изобретение принадлежит вам. Без него вам будет легче.

Ж е н е й р у з. Но его слава! Это тоже деньги.

Г и л л а р д. Его слава — его изобретение. Оно принадлежит вам. Значит, слава тоже ваша. Освободитесь от него.

Ж е н е й р у з. Это невозможно, мсье! Без Яблочкова нам будет очень трудно. Поверьте, что не позднее, чем через неделю, мы выезжаем вместе с Яблочковым за океан. Он трудный ребенок, но он железными канатами связан с нами. Сейчас вы в этом убедитесь.

Возвращаются  в е л и к и й  к н я з ь, Я б л о ч к о в, а д ъ ю т а н т.

В е л и к и й  к н я з ь (подает руку Яблочкову). Я рад за тебя! И за Россию также. (Уходит в сопровождении адъютанта.)

Ж е н е й р у з. О чем он говорил с вами, Поль?

Я б л о ч к о в. Это секрет.

Ж е н е й р у з. Через неделю мы уезжаем с вами в Чикаго. Мистер Гиллард сулит нам горы золота. Что я вам предсказывал два года назад?

Я б л о ч к о в. Я уезжаю в Петербург.