Пьесы - [18]
С а в и н с к и й. Не слишком ли глобальные обобщения?
Ч и р в а. Вы все еще боитесь в нем обмануться?
С а в и н с к и й (с особым акцентом на каждом слове). Скорее, обмануть других. (Пройдясь по комнате.) Однажды я уже обманул своих читателей. Простить себе не могу. (Чирве.) Я вам верю. (Засухину.) И вам и Никанору Ивановичу. А вот себе, пока через душевный фильтр не пропущу, не поверю. (После паузы.) Талант — это не привилегия. Скорее наоборот. Талант — это возведенные в степень совесть, честь, долг. И еще ответственность. Без этих компонентов талант — явление стихийное, неуправляемое. И, если хотите, антигуманное.
Гостиная Непоклоновых. Поздний вечер. На журнальном столике множество газет. Н е п о к л о н о в сидит в одном из кресел, удивленно листает журнал. С т е л л а стоит рядом, бережно, с любовью водит щеткой по его волосам, видимо, это очень ему нравится. На правой щеке у него пластырь.
Н е п о к л о н о в (продолжая разговор). И действительно вырвал. Такая великолепная была статья, а он уничтожил.
С т е л л а (любуясь его прической). Я никогда не думала, что Егор Александрович способен так раздражаться. Как непочтительно он разговаривал с редактором. Я была как раз в мастерской. И невольно все слышала. (Обняв его за плечи.) В гневе он чем-то похож на тебя. Такой же одержимый.
Н е п о к л о н о в. Есть в нем что-то нашенское, есть.
С т е л л а. Редактор, видимо, его успокаивает, а он бранится. Ты, говорит, знаешь, что такое медвежья услуга? Статья морально устарела. Ей место в корзине. Потом бросил трубку, заметался по комнате. Слышу, что-то рвет. Я не вытерпела. Вхожу и глазам не верю: кромсает статью. Увидел меня, смутился. Извините, говорит, я, кажется, несколько увлекся. Я напишу другую статью. Вы, говорит, художник значительно глубже, серьезнее. Чтобы написать о вашей «Женщине», надо изучить все те варианты, которые пылятся в мастерской.
Н е п о к л о н о в. Чего он привязался к «Женщине»?
С т е л л а. Не знаю. И еще ему нравится «Дочь тайги». Он хочет, чтобы я закончила ее к выставке.
Н е п о к л о н о в (будто ревнуя). «Он хочет, он сказал, он…»
С т е л л а (запрокидывая его голову, целует). Степанушка!
Н е п о к л о н о в. Обидно, Стелла. Сколько времени я прошу тебя написать автопортрет.
С т е л л а (сев к нему на колени, припала к груди). Автопортрет пишут на склоне лет. Как итог творческого пути. А я только-только начинаю. К тому же помирать не собираюсь. (Заглядывая ему в глаза.) Нет, я сразу же умру, если ты разлюбишь меня.
Н е п о к л о н о в (не сразу). Тогда жить тебе придется очень долго. Вот считай. Каждый поцелуй — десять лет. (Целуя, считает.) Раз, два, три, четыре, пять, шесть…
С т е л л а (отбиваясь, радостно и громко смеется). Степанушка! Ой, какой же ты колючий! Мне ужасно щекотно.
Н е п о к л о н о в (заметив на шее царапину, вдруг остановился). А это еще что?
С т е л л а (продолжая смеяться). Наш малыш, кажется, становится мужчиной. Пытался обнять. (Заглядывает ему в глаза.) Ревнуешь?
Н е п о к л о н о в (пересадив жену в кресло, встал, резковато). Ревную!
С т е л л а (удивленно). Ты серьезно?
Н е п о к л о н о в (кинув на стол журнал). А ты думаешь, я святой? Я выше мелких подозрений? Ошибаешься, дорогая. Моих пороков хватило бы на дюжину мужиков. И ты об этом знаешь! Другие тоже. Знаете, но делаете вид, будто я ангел. Крылатый серафим…
Звонит телефон.
(Берет трубку.) Слушаю… Что?.. Некогда мне! Завтра!.. Кто интересовался?.. Ну, и какую ты нарисовал перспективу?.. Хреновый ты дипломат, Кузьмич. А ты ему сказал, что мы будем сплавлять руду на плотах? И что каждый плот — это сотни кубометров первосортного строительного леса?.. Как ты не знал? Так вот знай. И бригаду лесорубов я запросил именно для этой цели. Дошло?.. Что? А ты за мою штанину не держись. Ходи сам! Самостоятельно! Все! (Бросив трубку, оглядывается на Стеллу.) Хоть бы раз схватился со мной! Встал на дыбы, возмутился. Сплошные восторги.
С т е л л а (робко). Но Андрей Кузьмич искренне уважает твой талант…
Н е п о к л о н о в (резко). Уважает. Один уважает. Другой ублажает. Третий льстит. Сплошной сироп. А у меня зубы ломит. Дайте мне хрену! Перца! Горчицы! Спорьте со мной. Ревнуйте… (Устало опустился в кресло.) Ты вот так ни разу меня и не приревновала. Хотя было за что. Да и сейчас…
С т е л л а (перебивая, почти сквозь слезы). Перестань себя оговаривать! Я верю тебе. Только не подумай, что я слепая. Тебя любят многие. Знаю. Вижу. Но ведь и не любить тебя тоже нельзя. Соперничать со всеми красотой я не могу. Трудно мне, Степанушка. Вот если силой чувства. Преданностью, верой… Я люблю впервые. Может, еще чистотой чувства… Не знаю, родной. Я не могу дать тебе того, чего не дала мне природа. Чего у меня нет. Все остальное во мне — твое. (Очень доверчиво.) Знаешь, я начинаю верить: настоящая любовь сильнее природы. А если очень сильно верить…
Н е п о к л о н о в (взволнованно)