Пьесы - [79]

Следовательно, я должен принять всерьез этот цинизм, это спокойное бесстыдство! Ты взвешиваешь «за» и «против»… Ничто в тебе и не дрогнет при мысли об оскорблении, которое ты наносишь…

Осмонда. Но это не оскорбление.

Клод. …говоря о нашей банальной жизни…

Осмонда. Жертвы, которых от меня требовали, мне всегда казались издевательскими, унизительными. И ничего, ровным счетом ничего не изменилось с того времени, как меня убеждали отдать бедным приходским детям те из моих праздничных подарков, которыми я дорожила больше всего. А ежедневные «добрые дела», которые должны были заноситься в маленький клеенчатый блокнот?.. Мне претит эта мораль. Признаюсь тебе, что я на краю пропасти…

Клод. Ты забиваешь себе голову худшей литературой!

Осмонда. Литература, папа, это страдания других. Твое огромное преимущество в том, что ты был чужд многих искушений.

Клод (про себя). Это невыносимо.

Осмонда. Однако сама эта привилегия… мне кажется, у нее есть и оборотная сторона.

Клод. И ты тоже!.. (Внезапно.) Теперь — выслушай меня. Ты утверждаешь, что жизнь у нас слишком монотонна, слишком заурядна; что нет задачи, достойной тебя. Так вот — должен вывести тебя из заблуждения, поскольку ты меня к этому вынуждаешь. Прежде всего… наша семья не похожа на другие.

Осмонда. Что ты имеешь в виду?

Клод. Пойми, речь не о том, чтобы судить кого бы то ни было.

Осмонда. У тебя такой несчастный вид!

Клод (про себя). Я не смогу это выдержать.

Осмонда. Есть что-то, касающееся вас, чего я не знаю?

Клод.Я поклялся, что ты никогда этого не узнаешь: и вот теперь… И это случится даже не по моей воле. (Он встает и ходит из угла в угол в сильнейшем возбуждении.) Как меня терзают! Как это все несправедливо!

Осмонда. Чем я тебе терзаю, папа?

Клод.Я хотел бы, чтобы для меня все было кончено.

Осмонда(с горечью). Но ведь ничто не кончается… ни для кого. (Оба замолкают.)

Клод.Я ничего не передал другим, никого не уберег: спрашивается, для чего я жил! Ты уже наполовину развращена.

Осмонда (взволнованно). Нет, папа!

Клод. Да. Только что ты спокойно говорила о неизбежном падении…

Осмонда. Ты можешь этому воспрепятствовать. Прежде всего — доверием ко мне. Ты упомянул о тайне: какой бы она ни была, я хочу ее разделить с тобой.

Клод. Ты не знаешь, о чем просишь.

Осмонда.Я гораздо мужественнее, чем ты думаешь.

Клод. Это потому, что ты ничего не знаешь о жизни. (После мучительного молчания. Резко.) Осмонда, я не отец твой!

Осмонда(оцепенело). Что ты сказал?

Клод. Ты же слышала. Я не отец твой.

Осмонда. Так значит… о, папа, я, наверное, угадываю? Человек, который был у нас в тот вечер… и так странно глядел на меня…

Клод. Да.

Осмонда (с ненавистью). А она!.. О, я ее…

Клод (мягко). Молчи.

Осмонда. Папа! (Она в слезах, Клод обнимает ее.) У меня кружится голова.

Клод. Милая моя, бедная, я прошу у тебя прощения…

Осмонда. Нет, нет…

Клод. Я не должен был тебе этого говорить никогда.

Осмонда. Это пройдет… Мне надо привыкнуть.

Клод. Моя бедная девочка!

Осмонда. Но только… ты мне объяснишь… я имею право знать все.

Клод. Моя милая, это ужасная история, ты не должна знать подробностей. Не следует задавать вопросов… никому, поверь мне. Это было бы неоправданной жестокостью.

Осмонда. А я-то воображала, что у меня есть семья!

Клод. А разве у тебя ее нет? (Осмонда смотрит на него.) Ты была нежно любима.

Осмонда. Любима — тобой.

Клод. Нами. (Протестующий жест Осмонды.) Это несчастье никогда не довлело над твоей жизнью… и не будет довлеть. Даже теперь, когда мне пришлось посвятить тебя во все.

Осмонда (не скрывая изумления). Ты хочешь сказать, что ничего не изменится?

Клод. Дорогая, пойми меня, я не прошу невозможного — но я вправе ждать от тебя…

Осмонда. Чего же?

Клод. Что ты не позволишь себе выносить осуждение в чей-либо адрес.

Осмонда. Но послушай, мы ведь не вольны над своими мыслями!

Клод. И все же… в какой-то степени. Наконец, сама подумай: это было бы несправедливо.

Осмонда. Однако… очень странно, но по существу это словно и не было открытием… Ты мне говоришь, что не надо судить маму, но я-то прекрасно знаю, что я всегда ее судила. Ее достоинства — доброта, милосердие, ее заботливость — никогда не вводили меня в заблуждение. Словно я понимала, что все это — не она. Она настоящая — это выражение ее лица, когда она замечает ваш промах… либо…

Клод. Ты мне причиняешь страшную боль. Я не могу слышать, как ты говоришь о матери.

Осмонда. Значит, продолжать притворяться — даже когда мы с тобой наедине?

Клод. Ты должна уважать свою мать.

Осмонда. Сказать тебе правду… я испытываю скорее облегчение. Прежде я не смела до конца признаться себе, что я ее…

Клод. Что?..

Осмонда. Теперь осмелюсь! (Молчание.) Только — ах, папа! — если бы все это обнаружилось раньше!.. Был бы скандал, ей пришлось бы уйти, а меня бы ты оставил у себя, — ведь все это могло случиться… как бы мы были счастливы вдвоем!

Клод. Осмонда!

Осмонда. Все происходило бы так, словно она… ну, просто умерла. Когда кто-то умирает в семье — это ведь не всегда несчастье. Ты так великодушен — ты бы мне рассказывал о ней, я бы верила, что это кто-то, о ком стоит сожалеть.

Клод. Ты говоришь чудовищные вещи!