Пьесы и радиопьесы - [105]

Верховный жрец Агатирс(его голос слышен сквозь звуки флейт). Старший жрец Стробил, зубной врач не погиб, будь погонщик ослов даже вашим собственным сыном! Простите меня, дамы и господа, я, может быть, несколько произвольно прерываю речь глубокоуважаемого старшего жреца, но в качестве верховного жреца храма Ясона я обязан возразить жрецу Латоны: нам не нужна сегодня вера в лягушек и в истории с богами, нам срочно нужна новая вера в человека! Но разве это можно назвать верой в человека, когда ему предпочитают осла, когда человек, мои возлюбленные, человек должен стоять под палящим солнцем, а не осел? Мы на краю бездны, господин Стробил, и эта бездна — консерватизм во что бы то ни стало. Всегда начиналось с поклонения ослу, а кончалось массовыми убийствами — подобные симптомы нам знакомы. Вот о чем идет речь на этом процессе, старший жрец Стробил, как объяснила мне вчера в вечерние часы любезная госпожа Хлоя Струтион, — о вопросе, что важнее: вера в человека или вера в лягушек и осла! Вы правы: завтра соберется парламентская комиссия по вопросам культа, но и я знаю судей в Абдере. Мы еще увидим, господин Стробил, мы еще увидим!..

Филиппид. Я, городской судья Филиппид, тоже это видел. К сожалению. Результат получился убийственный.

Не должны старшие жрецы вмешиваться в такие смехотворные дела, ведь важнее всего мир. Старшие жрецы сразу становятся принципиальными, а это плохо, когда речь идет об ослах. Вместо того чтобы энергично отговорить обоих от такого идиотизма, как тяжба из-за ослиной тени, пошли на еще больший идиотизм: сделали из этой тяжбы повод для рассуждений о философии, идеалах и прочих возвышенных понятиях! Заседание судебной коллегии по делу Струтиона — Антракса тоже кончилось крахом. Мне сразу показалось, когда я открыл заседание и предоставил слово асессору Мильтиаду: тут что-то не в порядке. Ну, старик Филиппид, думаю я, в чем дело? Ведь обычно судьи стоят себе вокруг и не обращают внимания на предложения Мильтиада, просто сразу соглашаются с ним — и делу конец, слава богам. Такое у нас в Абдере всегда кончалось справедливым приговором. Ну а сегодня, думаю я, черт возьми, сидят все десять судей с мрачными лицами и даже не идут в трактир поесть горячих сосисок и пирожков; да, здесь что-то неладно. Сегодня со справедливостью будет труднее. Чем дольше длится речь, тем мне все больше становится не по себе, а тут еще одни начинают аплодировать, а другие — свистеть… Такого мне еще не приходилось переживать.

Возбужденные голоса. Прекратите!.. Продолжайте!.. Всё!.. Дальше, дальше!..

Филиппид(звонит в колокольчик). Тихо! Прошу не прерывать асессора Мильтиада!

Мильтиад. …Из этого же, досточтимые выборные судьи города Абдеры, вытекает, что тень всех ослов во Фракии, а следовательно, и та, что явилась непосредственной причиной возникновения данного дела, также не может быть частью собственности одного человека: как тень горы Атос или городской башни Абдеры, или как воздух, которым мы все дышим; далее: упомянутая тень не может быть ни унаследована, ни куплена, ни подарена, ни дана напрокат — словом, никоим образом не может явиться предметом какого-либо гражданского договора. Таким образом, по этим, а также по другим приведенным выше причинам жалоба погонщика ослов Антракса на зубного врача Струтиона должна быть отклонена.

Крики.

1-й судья. Неслыханно!

2-й судья. Нет больше в Абдере справедливости!

3-й судья. Да здравствует Мильтиад!

4-й судья. Долой погонщика ослов!

5-й судья. Просто скандал!

Филиппид(звонит в колокольчик). Тихо! Прошу суд успокоиться. Приступаем к голосованию: кто за предложение асессора Мильтиада, поднимите руку. Пятеро судей — за.

2-й судья. А пятеро — против.

Крики.

Филиппид(звонит в колокольчик). Слово имеет адвокат Полифон.

Полифон. Многоуважаемая судейская коллегия города Абдеры! Пятеро твоих судей согласились с самым чудовищным предложением, когда-либо сделанным суду. Разве когда-либо так издевались над невинностью, над добродетелью, над бедностью, над простыми человеческими понятиями, над честным чувством справедливости и несправедливости? Разве когда-либо предлагали приговор, который стремится раз и навсегда уничтожить человечность? Ведь это же яснее ясного: если в нашем городе нельзя дать напрокат даже тень осла, все частное хозяйство, подрытое под корень, рухнет и мы должны снова начинать с того, чем кончили пещерные люди…

Филиппид(звонит в колокольчик). Ближе к делу!

Полифон. Перехожу к сути дела. Какова же скандальная причина, побудившая Мильтиада поднять на смех справедливость, общественное мнение, героическую историю нашего города, наши самые высокие идеалы?

Филиппид(звонит в колокольчик). Ближе к делу.

Полифон. Я спрашиваю: Мильтиад, отпрыск старого рода, зачем, отвечай, зачем посетила тебя позавчера вечером между одиннадцатью и часом ночи жена зубного врача Струтиона, Хлоя?

Движение среди судей.

Вы видите, о наши отцы, как краснеет Мильтиад, а зубной врач закрывает лицо. О времена! О нравы! Но как может быть добродетельным патриций Мильтиад, когда сам глава Абдеры, вершина ее духа, воплощение ее традиций, ведет несовместимый с нравственностью, нарушающий супружескую верность образ жизни! Я говорю о верховном жреце Агатирсе, почтенные судьи!