Пест — Ломаный грош - [7]

– Фа-куль… – Огниво хотел повторить незнакомое слово, но не смог.

– Это значит, что маг целительство учил, но сие не есть его дело, – Пест почесал макушку и попытался объяснить на пальцах. – Вот тот же маг боевой, он бою учится, но если он бою учится, то должен уметь врачевать. Но врачевать по-особому. Ему надо уметь жизнь раненому сохранить, пока маг-целитель до них доберётся…

Огниво повернулся к брату Дыму и состроил мину, говорящую «Вона как!», а тот в ответ кивнул на Песта, тоже состроив мину «А то ж!» От их отца не укрылись переглядки братьев. Он уже давно замечал, что они мало разговаривают и больше общаются переглядами. Он сваливал этот странный факт на то, что Дым и Огниво двойняшки. Жена чудом родила двойню, и если б не старая ведьма Аккилура…

– …А коли на тебе знака целителя нет, то и брать деньгу за дело целебное права не имеешь… – Пест запнулся, поглядывая на хмурящегося отца.

– Ты что же, за доброе слово лечил? – спустя пару секунд спросил отец и добавил: – За доброе слово не грех хворь лечить, но раз за так вылечил, два, а потом на шею сесть могут! Помнишь, как старый Чинук из Дорожичей к Аккилуре захаживал? То в спине стреляло, опосля того как сено стогами кидал, то кипятку чан большой на ногу опрокинет…

– Помню, батько! – кивнул Пест.

– Так оно! – синхронно произнесли братья.

– Ну-ка! Огниво! Помнишь, опосля чего старый Чинук унялся? – спросил отец одного из братьев. Если он не называл имени, то обычно начинали говорить оба брата одновременно.

– Ушел он от Аккилуры синий, аки голубика зрелая! – улыбаясь, ответил Огниво.

– То его Аккилура прокляла! У него девять сыновей и пять дочек, а он все не унимался и везде сам все лез делать, – добавил Огниво. – Нет, чтобы молодым оставить, он поперек лез. И чан тот он сам себе на ногу опрокинул. Сыновья тогда его ругались, мол, спасу нет, восьмой десяток зим, а все сам делать лезет. А он уже тогда спиной маялся и кривой ходил…

– То-то же! – поднял палец вверх Под. – Когда лечишь без платы – ты в человеке ответ губишь за своё здравие! То не только о лечении сказать можно. Любое дело, Пест, надо тебе делать за плату. Иначе люд сам свои дела делать разучиться. Ты вот сёла под себя взял, но коль за каждый шорох они тебя дергать будут? На каждый чих к тебе побегут, мол, спаси-помоги?

– Тому меня Аккилура учила! – ответил, хмурясь, Пест. – И с люда портового я плату брал!

– Плату брал? – с прищуром спросил отец. – Против указа государева?

– Брал! Не как маг-целитель, а как ведун по праву! – Пест глянул на хмурящихся братьев и отца и начал объяснять: – По государеву указу ведун аль знахарка какая не может в городище за своё дело больше серебрушки брать! Вот я и брал серебрушку! Я ж вперед ведун, а потом уже ученик Академии мажеской…

На несколько секунд повисла тишина. Отец взглянул на братьев. Те в ответ синхронно кивнули.

– Добре! – в итоге ответил отец, и Пест заметно расслабился. Отец же добавил: – А теперь, раз назвался вперед ведуном, то и дальше будешь брать деньгу как ведун, даже когда знак мажеский о целительстве получишь! Таков мой наказ, пока ученье не окончишь! Усек?

– Усек… – буркнул Пест, опустив виновато взгляд.

– А почему у тебя знака целительского нет, коли лечить умеешь? – задумчиво спросил Дым.

– Так не было в нем нужды, – почесав макушку, ответил Пест. – У меня ученья много было всякого, а про экзамен по целительству я и не думал. Ратмир, учитель мой, меня вперед учил самому не помереть и войне мажеской…

– Теперь думай! – строго сказал Под. – Луна высоко уж, завтра с утра в поле надобно, а мы все лясы точим…

– А меня почему… – хотел было снова возмутиться Пест, но отец его оборвал.

– Потому, что не пашня твое дело! – Под сказал это громко, резко и так, что мямлить что-либо или возражать желания не появилось. – Ты видел, чтобы Аккилура сама землю копала или козу доила?

– Так старая она была… – начал было Пест.

– Она меня одной рукой за шкирку как котенка от земли поднимала! – наклонившись к Песту, произнес Под. – Она такая же немощная была, как ты сейчас. Не по чину ей этим заниматься было! Ее дело было – ведать за сёла наши. А ее прокорм селом держали. У кого что было, тем и жаловали.

– Так это мне теперь что, белоручкой быть каким? – смутившись, спросил Пест.

– А ты думаешь, тебе дел не найдётся? – с прищуром спросил его отец. – А кто Лукашу принес к нам? Кто его дом ставить по уму будет? Он вчера все поля оббежал, в каждую канаву заглянул! А Хозяев наших обойти, чтобы ягода в лесу была, чтобы рыба не уходила? А посевное зерно кто окропит? Без дела не останешься! Ты за то не бойся…

– Тебе как бы все поспеть к урожаю… – задумчиво хмыкнул Дым.

Село Ведичей

Вечерело, и на село опускалась тьма. В самой большой избе проходило очередное собрание. За столом сидели все старосты родов Ведичей. Посередине избы стоял Дакрит в одежде горожанина. Несмотря на то что вещи на нем были самые обычные, на фоне сельской одежды они выглядели довольно зажиточно. Да, в портовом районе они тоже смотрелись бы не очень уместно, но в селе они резали глаз. Одни сапоги из кожи с медной бляхой чего стоили. В полумраке в углу, так же, как когда-то Аккилура, на табурете разместился Пест. Так же сложив руки в замок на груди. Он не выступал, не возражал, а только похмыкивал иногда.