Песок и пепел - [29]

Лес слегка расступается, тракт вползает на холм, а когда мы оказываемся на его вершине, то нам открывается вид на перекресток, за которым возвышается постоялый двор. Явно крупнее Хальдовых владений, но здесь и гостей случается больше. Если бы мы не столкнулись с бандитами и не остались ночевать в Трех Соснах, то выехали бы к этому перекрестку еще вчера, хоть и в сумерках. Но хорошо, что вообще добрались. Впрочем, здесь на нас вряд ли нападут. У нас на глазах в ворота въезжают несколько повозок в сопровождении явно вооруженных всадников.

— Эти в Норос едут, — негромко говорит Хонкир, увидев, что я провожаю взглядом другой караван, катящийся прочь от постоялого двора по дороге, уходящей на юго-запад. — Дня через три доберутся, вряд ли раньше.

Я молча киваю. Груженные под завязку фуры резвостью не отличаются. Хорошо хоть шустрее пешехода движутся. Не сбавляя темпа, наш конвой проезжает мимо «Лисьей норы» — так читается вывеска над воротами придорожного заведения. До Рекана отсюда всего семь тиг, вряд ли указатель врет, и нам нет никакого резона делать еще одну остановку.

Вот интересно, как далеко простирается боязнь ночных странствий?

Все же не очень хорошо, что графский отряд так сильно уменьшился, причем в основном за счет полноценных бойцов — из тех двенадцати, которые прибыли с графом к Барену, пятеро погибли в стычке с бандитами, а двое надолго выбыли из строя. Еще один сейчас сопровождал пленных. Осталось четверо, из которых двое имеют ранения, пусть и легкие. Вспомогательная часть графского отряда пострадала меньше, она лишь уполовинилась — один убит, один тяжело ранен и еще один отправился в Норос в качестве второго сопровождающего при пленных. Надо думать, это был графский законник. С Урмареном остались лекарь, уже известный мне Ладер и тип, ни разу не откинувший капюшон своего балахона в моем присутствии. Негусто, даже если тип в балахоне вдруг окажется боевым магом.

Тем не менее, нас тут полтора десятка человек, из которых совершенно не опасна только юная служанка маркизы, никак не запомню ее имя. Впрочем, возможно, у девушки просто не получилось себя достойно проявить — в такой-то толпе конкурентов.

Перекресток исчез из виду, деревня в четверти тиги от него — тоже. Я так и не узнал, как она называлась — на скаку спрашивать неудобно, а щита с названием ни на въезде, ни на выезде не оказалось. Так и скрылась за деревьями и кустами безымянной.

Лес расступается, открывая огромную пустошь. Слева — приличных размеров круглое озеро, справа — заболоченный луг. На дальнем краю пустоши видны три повозки с тентами, неспешно катящиеся нам навстречу. С виду — караван небогатого торговца, который не смог или не захотел нанять конную охрану.

Ничего из ряда вон выходящего. Разные люди, разные цели, разные возможности. Кто как умеет, так и ездит. Все-таки как-то очень уж резво коняшки бегут. И повозки явно не перегружены, однако и не пусты, и зачем-то держатся четкого интервала… как кавалерия перед атакой. Если под каждым тентом спрятать по четыре-пять человек, да сунуть каждому в руки по два пистолета, да если они откроют огонь, когда мы с ними поравняемся… Им даже целиться не придется. До них еще далеко, лиц не различить, и что в руках у них — тоже.

Но будильник внутри черепной коробки уже заработал. Жаль, что это не паранойя. Я поворачиваюсь к барону и рисую в воздухе знак, означающий «перед нами противник, готовый к нападению». Глаза Фогерена на мгновение становятся круглыми от изумления, у графа, который тоже видит мой жест, едва не вываливается челюсть, но раздумывают они лишь долю секунды.

Над конвоем проносится громкий клич. Шпоры, ржанье коней, щелканье затворов и недружный, но густой залп почти с предельной дистанции прицельного револьверного выстрела. Из руки Ладера вылетает что-то похожее на круглый камень и, скользнув по тенту, падает за головной повозкой. А Ладер запускает еще один «камень».

Треск выстрелов разрывают один за другим два взрыва. Раненые лошади валятся на дорогу, возницы роняют вожжи, скатываясь с облучков с дырками в груди или голове, тенты повозок превращаются в клочья. Крики… И редкие выстрелы в ответ! Но мы открыли огонь первыми, и шансов у «торговцев» нет.

Спасая свои жизни, мы… Немного перестарались. Допрашивать, в сущности, некого. То есть, пленные есть. Но, по иронии судьбы, уцелели не те из не успевших напасть, кто что-то знал. Дюжина трупов, трое умирающих. Три повозки, но лошади, запряженные в две из них, погибли или покалечены, повозки тоже повреждены. То есть использовать получится лишь одну телегу. Впрочем, для перевозки тел хватит. Куча оружия. Что интересно — довольно нового, причем армейских образцов. По крайней мере, об этом говорит барону граф, а я всего лишь успеваю услышать.

Во что я все-таки вляпался?

В поле зрения попадает уже намозоливший мне глаза тип в неснимаемом капюшоне. В стычке он никак не участвовал. Даже пистолетов у него в руках я не видел. Я полагал, что он — личный маг графа. Но тогда почему он вел себя так, словно даже не понял, что происходит? Допустим, боевая магия — не его специализация. Но и лекарю он тоже не помогал ни разу. А если он вовсе не маг — зачем граф таскает его с собой? В чем его ценность? Вряд ли Урмарен взял бы с собой бесполезного попутчика…