Песок и пепел - [11]

— Доброе утро, девочка. Что случилось?

— Ничего не случилось. А… вы завтракать вниз спуститесь или вам сюда принести?

Ну надо же… Кажется, надо было все-таки выбрать монетку помельче номиналом.

— Я спущусь. Спасибо, что разбудила. Только…

— А… одежду вашу Альдрес сейчас принесет.

— Очень хорошо. Можешь идти.

Из-за двери донесся стук ее каблучков. Я усмехнулся. Интересно, мне когда-нибудь приходилось так легко относиться к жизни?

Когда я спускаюсь в зал, Медведь как раз раскланивается с купцами. От Альдреса узнаю, что монахи уехали еще на рассвете. Их путь лежал на восток — иначе говоря, за воротами они повернули направо. Купцы, наоборот, направляются на запад, в город Гинзур. Наемники еще дрыхнут. Так что хозяин, проводив одних гостей, пойдет будить других. И, наверное, Герит сотоварищи, подкрепившись, сразу же уедут — до замка отсюда добрых полдня пути, вряд ли им захочется прибыть туда после заката.

— А чего ж им еще на день не остаться? — лениво интересуюсь я.

Альдрес негромко хмыкает:

— Так они уже почти все свои деньги пропили. Третий день тут торчат. В замок должны были еще вчера вернуться. Если и сегодня граф их не увидит — то выгонит со службы без единой монеты, да еще и опозорит на всю округу.

Что Альдрес имел в виду под округой, не спрашиваю. Надо думать, речь идет о довольно обширной территории — при такой-то плотности населения. А парень продолжает:

— В графском замке порядки простые — не успеют до ужина, до утра никто кормить не будет. А не приедут до темноты — так и вообще ворота не откроют. Старый граф такие порядки как завел после войны… — тут Барен подает парню знак, и тот, не договорив бросается к нему. Они оба выходит вслед за купцами на крыльцо.

— …так до сих пор никто их не отменил, — договариваю я незаконченную фразу. В зале остаемся только я и Маргета, протирающая за стойкой посуду. Тарелки опустели, я с некоторым сомнением смотрю на вино в кружке, но все же выпиваю. Теперь и кружка пуста. Заметив это, Маргета подходит ко мне:

— Еще вина, господин Таннер?

Надо же, и она запомнила, кто я. А выглядит усталой и невыспавшейся. Хотя… Выспишься тут. Не успеют одни угомониться, как другим уже завтрак надо готовить.

— Спасибо, не надо, — Маргета молча уносит пустые тарелки. Может, лучше пока вернуться к себе? Чтобы лишний раз не нарываться на Герита и его собутыльников. Если мои предположения верны, при них со мной все равно никто разговаривать не станет. Хотя… Может быть, Герит что-то знает об этих… гостях? Впрочем, сейчас он все равно внятно разговаривать не сможет.

Я уже собираюсь уходить, когда кто-то из наемников обозначается в дверном проеме. Но это не Рунтир, а как раз тот парень, что сидел вчера аккурат напротив лестницы.

— Пива! — прорычал-прохрипел он. Я встретился взглядом с Маргетой и кивнул — мол, если что, я заплачу. Девушка лишь пожала плечами. Наемник довольно уверенно добирается до моего стола и плюхается на свободный стул.

— Здорово, друг. Меня Ольден звать. Я тебя помню, — говорит он, — ты был тут вчера. Герита угостил.

— Верно, — не стал я спорить. Подбежала Маргета, поставила на стол кувшин, наполнила кружки и умчалась, скрывшись в дверном проеме позади стойки. Донесся шум передвигаемой посуды. Наемник ухватил кружку и залпом уполовинил ее содержимое. Силен. Впрочем, у меня внутри пожар не бушевал.

— Ты — хороший мужик, — выдает он, отдышавшись, — не то что эти… торгаши. Жмоты. Хоть бы кувшин вина проставили. А ведь под нашей охраной от самой Мелаты ехали.

— Что, не заплатили? — удивился я.

— Я не про то, — машет он руками, — причем тут деньги? Просто не по-людски так… Кошель старшему сунули — и все. Ты вон нас вовсе не знаешь, и то — с Геритом выпить не погнушался, и другим по кружечке перепало. А эти… — он едва удержался, чтобы не сплюнуть.

Я наливаю ему еще пива, он благодарно трясет головой и делает большой глоток. Я оглядываюсь на вход — нет, Медведь еще не возвращался. Но лучше ему не знать об этом разговоре.

— Слушай, Ольден, вы ж тут не первый раз. Скажи, а здесь всегда так мало народу? Я вчера кроме вас и купцов никого не видел. А, нет, еще монахи были. Только они еще затемно уехали.

— Да? Уехали уже? Оно и к лучшему, — бросил Ольден, — ну их… — он переваривает мои слова до конца и снова мотает головой: — Не, тут еще дворянин был один. Еще позавчера приехал, следом за нами. Барон Фогерен, сосед нашего графа Зорена. С бабой. Кто такая — понятия не имею, но точно не жена и не сестра — я бы знал, одно скажу — из благородных и очень красивая… Но лучше не подходить. Даже если ты граф… А ты не граф?

— Нет, не граф, — Ольден ухмыльнулся: — а похож.

— На кого? — изумляюсь я совершенно искренне.

— На графа!.. Не, не то чтобы на какого-то графа… — он завращал бровями, пытаясь помочь мозгу сложить фразу, — а вапще. Ну, то есть, если бы мне сказали, что ты — граф, я бы поверил. Хоть и одет ты не по-графски. Тоже на службе, а?

— Тоже… Ну, друг, потешил ты меня, — я доливаю нам пива, потом спрашиваю: — А чего ж даже графу лучше не подходить?

— А потому что барон Фогерен — лучший фехтовальщик Сентеры, а может, и всей Империи, — с какой-то непонятной гордостью выдает Ольден и добавляет: — И стрелок он отменный. Хотя, говорят, он человека и голыми руками убить может. Его потому, говорят, сюда из столицы и сплавили, в родовое поместье, что он там кого-то придушил. Кого-то не из простых, чуть ли не из императорской фамилии даже. Говорят, что как раз из-за этой бабы… Вроде как в ссылку… Ик! Пойду-ка я отолью, — сообщил он мне о своих дальнейших планах и откланялся.