Песочные замки Уолл-стрит - [26]

А вот среди претендентов на роль преемника почившего патриарха не наблюдалось никого, кто мог бы стать ему достойной заменой. В их числе был только один кровный родственник патриарха, который работал в Bache, — его племянник Гарольд Бэйч. Однако он был слишком непривлекательным, чтобы олицетворять собой Bache, о чем старик Бэйч не раз говорил. Гарольду не хватало царственной осанки его дяди. Небольшого роста, крепко сбитый, щекастый, с большими ушами, Гарольд нисколько не удовлетворял образу преемника, которого желал бы Бэйч.

Отношение старика Бэйча к своему племяннику стало совершенно очевидно буквально через несколько дней, когда было вскрыто завещание. Имя Гарольда даже не упоминалось; последней волей Бэйч поровну разделил свое имущество, оцениваемое в 10,6 млн долл., между тремя своими дочерями и их семьями. Более того, Джулес еще и обошел Гарольда, распорядившись судьбой Bache. Честь возглавить фирму он оказал четверым своим зятьям и внучатым зятьям, среди которых был партнер фирмы Клиффорд Мичел. Инструкции Джулеса были однозначны: ликвидировать все его инвестиции в фирму, чтобы трансформировать J. S. Bache в не имеющую собственных активов номинальную компанию.

Сраженный этим последним унижением, флегматичный трудяга Гарольд пробудился к действиям. Почти все в фирме знали, что у него мало собственных денег, однако Гарольд не собирался сложа руки наблюдать, как злобная проделка дядюшки рушит семейный бизнес. Ему удалось сколотить группу клиентов и знакомых, которые согласились вложить в фирму по нескольку сотен тысяч долларов в обмен на статус партнеров. В итоге Гарольду удалось успешно обезвредить посмертную попытку дяди «убить» фирму. За год с небольшим он привлек капиталов на сумму более 4 млн долл., и теперь фирма обзавелась семерыми главными партнерами и еще шестерыми с ограниченной ответственностью.

В конце концов, Гарольду удалось изжить в своей фирме практически все напоминания о ее основателе, человеке, который так оскорбительно обошелся с ним. В качестве последнего штриха Гарольд перерегистрировал фирму, дав ей новое название: вместо J. S. Bache она именовалась теперь Bache & Company. В последующие годы единственным, что еще будет напоминать о Джулесе, будут лишь письма, адресованные на старое имя фирмы. Всякий раз, когда такое письмо ложилось на стол Гарольда, он немедленно брал авторучку и жирно перечеркивал ненавистные инициалы «J. S.».

Вопреки ожиданиям Гарольд зарекомендовал себя отличным руководителем. В последующие 20 лет фирма приобрела значительно больше влияния, чем под руководством самого Джулеса. Гарольд исповедовал философию неуклонного непрерывного развития. С близкими друзьями и коллегами он любил делиться своей заветной мечтой — как в будущем его фирма побьет размерами признанного гиганта Уолл-стрит Merrill Lynch. Увы, мечте так и не суждено было сбыться, но к чести Гарольда нельзя не заметить, что за два с небольшим десятка лет число его служащих с 1800 приблизилось к 6000 чел.

Каждый день Гарольд поднимался в 6 утра в своих двухэтажных апартаментах на Парк-авеню, чтобы через три четверти часа сесть в такси и отправиться в даунтаун. В 7.15 он был уже в офисе, хотя биржевой рынок открывался только в 9.30. Благодаря многолетней привычке рано приступать к работе газеты дали Гарольду прозвище «человека, который будит Уолл-стрит». Из кабинета, располагавшегося вблизи главного входа в Bache, Гарольд зорко следил, как толпа служащих вливается каждое утро в офис фирмы, и приветствовал каждого, пока они следовали по устланному красной ковровой дорожкой коридору на свои места. Он часто обходил офис, то и дело останавливаясь поговорить с кем-нибудь из своих подчиненных. Временами он пускался в воспоминания о далеких днях, когда служил в ВМС. И тогда он закатывал рукава, чтобы продемонстрировать приемы ближнего боя, или в компании других ветеранов рассказывал истории из своей военной биографии.

На поверку такая стратегия как нельзя лучше подошла для управления Bache, обстановка в которой со временем делалась все более нездоровой. Во многом это было закономерно: решение Гарольда привлечь новых партнеров фактически спасло фирму, но одновременно сформировало благоприятную среду для разного рода интриг, которым не было конца. После вливания нового капитала доля самого Гарольда в Bache едва достигала 10 %. Любой из его новых партнеров мог поставить на фирме крест, пожелай он вывести из ее капитала свою долю. А поскольку большинство партнеров сделали взносы из своих личных средств, каждый желал обладать в Bache влиянием не меньшим, чем у Гарольда.

В такой ситуации Гарольду приходилось заботиться о внутреннем равновесии в фирме, чтобы партнеры не переругались. Он разделил сферы ответственности таким хитрым образом, что ни один из них не обладал правом решающего голоса. И это было правильно, поскольку едва одному партнеру доставалась малая толика влияния, как остальные начинали воспринимать его как угрозу и делали все возможное, чтобы оттереть счастливчика от власти. Каждый партнер цепко держался за «свой край одеяла», не желая уступить даже малую часть другим, и в то же время, оставаясь под ревнивым пристальным наблюдением остальных, был лишен возможности урвать себе кусок побольше. В итоге Гарольд в совершенстве освоил науку манипулирования самолюбием партнеров Bache, от которых зависела ее судьба. Понятно, что царившие в Bache атмосфера раздоров и напряженная борьба мешали создать эффективную управленческую команду и постепенно Bache превращалась в прибежище для бездарей и посредственностей.