Песочные часы - [9]

Он рассмеялся и мельком взглянул на меня.

— Да какую торху? Эта дрянь у меня на конюшне навоз выгребать будет!

— А что так? — теперь янтарноглазый норн пристально смотрел мне в лицо, но не с угрозой, а с любопытством. — Что ты ему сделала, Зеленоглазка?

— Спасала свою честь, — гордо ответила я. Раз дни мои всё равно сочтены, чего уж бояться?

— Ну да, не отвел на помост, решил здесь посмотреть, чтобы без подвоха. А она мне коленом….Вообще-то, я тебе ее в подарок хотел купить, ты же любишь таких.

— Люблю. Она красивая, особенно глаза. И насколько вышел щедрым подарочек?

— Хотел четыреста дать, но стерва столько не стоит. Я еще одну шатенку заприметил, пойдем, посмотрим. А за этой я слугу пришлю. Ошейник пока на нее нацепите, — бросил Шоанез помощнику торговца, увлекая друга прочь.

Но норн не торопился уходить и удержал ретивого араргца, уже скручивавшего мне руки веревкой. Подойдя вплотную, он коснулся кончиками пальцев моей щеки, приподнял подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. А глаза у него умные, спокойные и теплые. Словно загипнотизированная, я не могла отвести от них взгляда.

У всех норнов красивые глаза, даже у Шоанеза, который невзлюбил меня после того злополучного инцидента. Другое дело, что вся красота пропадает, когда они наполняются гневом.

— Какая же она хыра, Шоанез, неужели тебе не жалко такую красавицу?

Я и не заметила, как его рука прошлась по изгибам моего тела, ни разу не проникнув под ткань и не задержавшись на каком-либо месте.

— Мне не нужна стерва в доме. Пошли, Сашер, посмотрим тебе подарок.

— Сколько? — проигнорировав его слова и недовольную мину, поинтересовался норн.

— Как за торху? — слуга Себра сразу просветлел, заулыбался, толкнул меня в бок: мол, тоже улыбнись, дура. Обрадовался, что придется продавать товар себе в убыток.

— Разумеется. Напомни, сколько ты давал, Шоанез?

— Четыреста. Нет, Сашер, что ты нашел в этой…? — он окатил меня волной презрения.

— Кажется, день рождения у меня, и подарок выбираю тоже я. Она мне нравится, и я готов заплатить за нее четыреста пятьдесят цейхов.

Шоанез махнул рукой, буркнул: «Ну, как знаешь, только я тебя предупреждал!» и отошел в сторону, приценившись к полураздетой блондинке, отчаянно пытавшейся прикрыть наготу волосами. Видимо, цена его устроила, и он присоединился к еще двум норнам, пристально рассматривавшим каждый дюйм юного тела. Она ведь еще подросток, лет пятнадцать, не больше, зато голубоглазая блондинка.

Как же это отвратительно!

— Господин норн будет смотреть?

Раз — и туника снова упала к ногам. На этот раз я не успела ее подхватить, а расторопный араргец заломил руки за спину, чтобы покупатель мог оценить товар по достоинству.

— Ей холодно, пусть оденется. Остальное рассмотрю дома. Зови господина, я покупаю. Через час заберу её.

Вот так в моей жизни появился хозяин, виконт Сашер Ратмир альг Тиадей, коннетабль Его величества короля Арарга.

На меня снова надели тунику, повязали на руку красную ленточку.

Норн стоял рядом и со скучающим видом рассматривал остальных выставленных на продажу девушек. Я совершенно не ожидала, что он обратится ко мне с вопросом:

— Образование есть?

Я даже не поняла, что спрашивала меня, сообразила только после толчка продавца. Больно, локтем под ребра. Формально я еще собственность деала Себра, так что имеет право.

— Да, — искоса взглянула на затылок норна. Необычная у него прическа: волосы на висках коротко острижены, на лбу и затылке чуть длиннее, а дальше растут свободно, как у девушки. Одна из прядей перехвачена прищепкой-заколкой с красными камушками и продета в декоративное кольцо-ушко. Завиток, падающий на заколку, уже чёрный. Интересно, араргцы красят волосы, или они такие у них от природы: на две трети одного цвета, на треть — другого? А у некоторых чередуются пряди разного цвета. Потом-то я узнала, что по окраске волос можно определить происхождение человека: разноцветные пряди свидетельствовали о примеси благородной крови. — Мне оставалось полгода до окончания второго уровня сословной школы.

— Приятно слышать, что не дура.

На этом интерес ко мне был потерян.

Подошедший Себр расплылся в приветственной улыбке и поклонился. Со стороны норна не последовало и кивка. Видимо, между ним и торговцем лежала непреодолимая пропасть.

— Я так рад видеть вас снова, господин виконт. Вы редко балуете нас своим вниманием, а еще реже покупаете.

— Может, потому, что товар некачественный.

— Но ведь прошлая торха была хороша?

— Ничего, но прожила недолго.

Меня это насторожило. Вот тебе и первое впечатление! Значит, она умерла, и ему понадобилась новая игрушка?

— Сочувствую. Но, уверяю, когда я продавал её вам, она была полностью здорова. Вижу, — торговец предпочел сменить тему, — в этот раз вы выбрали зеленоглазую? Помощник сказал, вы даёте четыреста пятьдесят? Более чем щедро. Это такая честь для меня, такая честь…

— Хватит лебезить, Себр, я прекрасно знаю, что ты мошенник и плут. Держи деньги, — норн достал кошелек и отсчитал сорок пять золотых монет с профилем горбоносого мужчины. Значит, каждая достоинством в десять цейхов. Таких монет у хозяина (отныне он был не просто покупателем, а моим хозяином) осталось ещё штук двадцать.