Песня ветра - [94]

Розалия удовлетворяла его физически, но не духовно. Наверное, он не первый человек, кто оказался в подобном положении.

Удрученный чувством вины, Рэй постарался побыстрее избавиться от этой мысли.

Он женился, и теперь уже не важно, что его ждет: радость или беда. Нужно быть готовым и к тому и к другому.

Возле Плимутского залива трое из членов экипажа заболели какой-то неизвестной болезнью. На корабле и без того не хватало рабочих рук. Выйти в широкие просторы Атлантическогоокеана с больными на борту Рэй не решился. Пришлось простоять возле Плимута две бесконечно долгих недели, пока не кончился срок карантина. Воспользовавшись этой непредвиденной задержкой, Рэй набрал в плимутских тавернах недостающих членов экипажа.

Пока его корабль стоял на якоре в Плимуте, а сам он боролся с голосом совести и сердца, мимо них проследовало торговое судно «Верная Мэри». Обогнув Хвост Ящерицы и Лендс-Энд, оно вышло на просторы Атлантики.

Глава 23

Ha борту «Верной Мэри», Направляющейся на Бермуды. Лето 1689 года

С Северного моря дул свежий ветер, позволявший «Верной Мэри» идти под полными парусами. Прошлым вечером судно, миновав Грейвсенд, вышло из устья Темзы. Теперь в бледном утреннем свете, поскрипывая своим широким деревянным корпусом, оно рассекало серые с пенистыми гребнями волны и вскоре, миновав Сандвич, направилось к Дилу и Па-де-Кале. С правого борта лежало графство Кент, с левого простиралась Франция.

На палубе «Верной Мэри», покрытые брызгами пены, стояли две девушки. Некогда они учились в школе Честертон и жили тогда в одной комнате. С тех пор, как им обеим казалось, прошла целая вечность.

– Славный старик наш капитан, – тихо сказала Реба, благоразумно переодевшаяся в теплое платье цвета бронзы с широкими, разлетавшимися на ветру юбками, обшитыми внизу черной каймой. Одной рукой она держалась за веревочную лестницу. Прикрыв глаза от солнца другой, она смотрела на надувшиеся паруса.

Каролина тоже держалась за выбленку и смотрела на паруса. Теперь она перевела взгляд на Ребу:

– Откуда ты знаешь?

Тучный улыбающийся капитан Доулиш с багровым лицом и грубоватыми манерами никак не походил на завсегдатаев модного игорного дома Дженни Честертон.

– Я встречалась с ним совсем маленькой девочкой, – ответила Реба, откинув темно-рыжие волосы. – Он меня, конечно, не помнит. С тех пор я выросла на добрую дюжину дюймов и раздалась в ширину. Но вот я помню, как отец представил его нам – он был капитаном первого корабля моего отца, Каролина, и ничуть с тех пор не изменился… «Верная Мэри», – пояснила Реба, – принадлежит моему отцу. Я думала, ты это знаешь.

Каролина, заплатившая за проезд золотыми монетами, оставленными ей Рэем, подумала: «Капитан, должно быть, побледнел бы, узнав, что перевозит на своем корабле дочь хозяина – не только без его согласия, но даже и без его ведома».

Капитан Доулиш, разумеется, не подозревал, что Реба – дочь Джонатана Тарбелла. Девушки назвались вымышленными именами: Ребекка Джоунз и Каролина Смит. В сложившихся обстоятельствах они предпочитали путешествовать инкогнито. Реба опасалась, как бы капитан Доулиш не отправил ее к отцу. Каролина же не хотела, чтобы в Левел-Грине знали о ее злоключениях. Она хотела начать жизнь заново среди незнакомых людей.

Отправиться в Филадельфию без промедления оказалось невозможным. До конца недели не было ни одного подходящего рейса. И вдруг острые смородиново-черные глаза Ребы углядели стоявшую на якоре «Верную Мэри», и ее лицо просветлело.

– Вот наш корабль, Каролина! – с ликованием воскликнула она. – Совершенно ясно, что он куда-то отплывает.

Отчасти вопреки своей воле, Каролина дала согласие Ребе, и та договорилась, чтобы их отвезли на лодке на судно. Оказавшись на борту, они сразу условились обо всем с капитаном Доулишем. Он пообещал взять девушек в плавание и разместить в каюте со вдовой, миссис Уэдлоу.

– Отныне пути назад нет, – пробормотала Реба, рассчитавшись с капитаном золотыми монетами Каролины.

– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что мы отправляемся на Бермуды, а не в Филадельфию? – тихо спросила Каролина.

– Полагаю, оттуда нетрудно попасть в Филадельфию, – возразила Реба.

И, прихватив свои вещи, они отправились знакомиться со своей попутчицей.

Миссис Уэдлоу, хрупкая капризная разговорчивая старушка из Кембриджа, плыла на Бермуды повидать внука, ребенка дочери. «Пока я еще жива», – драматически пояснила она.

– Но вам еще жить и жить, – возразила Каролина, убежденная, что людям не следует думать о смерти. – Выглядите вы, во всяком случае, вполне здоровой.

– Нет, нет, дело не в этом. На здоровье я не жалуюсь, – прозвучал резкий голос миссис Уэдлоу. – Перед тем как покинуть Кембридж, я ходила к гадалке, и она предсказала мне, что я никогда уже не вернусь в Англию, что в море на моем пути вздыбится что-то большое и черное.

– И все же вы отправились в плавание? – удивилась Реба, выросшая на рассказах о морских чудовищах.

– Да. – Миссис Уэдлоу вздохнула. Ее губы дрогнули. – Надеюсь, чудовище появится на обратном пути, тогда я не вернусь с Бермудских островов. Мне не нравится жена моего сына. Однако сын просил меня не уезжать, возможно, даже подкупил гадалку, чтобы она сделала дурное предсказание.