Песня слов - [91]

Шрифт
Интервал

Франческо Петрарка (1304–1374) – великий итальянский поэт. «Фауст» (1773–1808, 1825–1831) – трагедия И. В. Гете.

Иммортели – здесь, очевидно, не столько цветы бессмертники, сколько immortels – «бессмертные», как именовались члены Французской академии.

И мемуаров рой – ср.: «Прежде всего он занялся мемуарами. <…> Но ведь к мемуарам можно причислить и произведения некоторых великих писателей: Данте, Петрарки, Гоголя, Достоевского, – все ведь это в конечном счете мемуары, так сказать, мемуары духовного опыта» (ТДС).

Орфея погребали – в автобиографическом контексте стихотворения, очевидно, знак краха личного вагиновского мифа о поэте-Орфее (ср. стих. «Эвридика» и примеч.). На острове пикник – ср. цикл «Острова», стих. «От берегов на берег…» и примеч.


155. «ПРЕКРАСЕН МИР НЕ В ПРОЗЕ ПОЛУДИКОЙ…» – Звезда: <Альманах>, Л., 1930; СС. С. 193.

в прозе… вместо музыки раздался хохот дикий – ср. в КП конфликт «неизвестного поэта» с «автором», которого первый упрекает в том, что он посмеялся над персонажами. Ср. также стих. «Ленинград»: «Бессмыслица ваш дикий хохот…», с учетом известной по мемуарам резко отрицательной реакции Л. В. Пумпянского, одного из прототипов Тептелкина, на этот роман Вагинова.

Но есть двойник другой, его враждебна сила – ср. письмо А. Г. Островского от 20.ХП.88 (в Приложении).


156. «ЧЕРНО БЕСКОНЕЧНОЕ УТРО…» – СС. С. 177.

Ср.: Люблю слова: предчувствую паденье, /Забвенье смысла их средь торжищ городских («Я променял весь дивный гул природы…»). «Нет, не расстался я с тобою…» – в СС отдельное стихотворение (с. 178).


157. «НА НАБЕРЕЖНОЙ РАССВЕТ…» – СС. С. 186.


158. «В ПОВЫШЕННОМ ГОРЕ…» – Звезда: <Альманах>. Л., 1930, под загл. «Обыватели»; СС. С. 194.


159. «РУСАЛКА ПЕЛА, ДИЧЬ ЖДАЛА…» – СС. С. 187.

Теперь чертям ты первый друг – ср. <1925 год>, «Ленинград».

Зачем ты отнял жизнь мою… – ср. стих. «Слова из пепла слепок»; в ТДС, о персонаже, ставшем прототипом для свистоновского романа: «…думал о том, что другой человек за него прожил жизнь его, прожил жалко и презренно <…>. Иван Иванович спустился в настоящий ад».

В СС финальный фрагмент, со слов Когда уснули все опять и до конца, ошибочно напечатан как отдельное стихотворение; следует отметить, что в машинописи из архива М. Н. Чуковской этот фрагмент начинается с новой страницы, видимо, при составлении книги были перепутаны листы.


160. «ЗВУКОПОДОБИЕ ПРОСНУЛОСЬ…» – Звезда. 1933. № 1. С. 86, под заглавием «Баллада» (возможно, редакционного происхождения).

В машинописи МЧ 5-я строка: Сегодня ты вставил глаза мне Психеи; этот же неловкий вариант был, как видно по остаткам забеленного слова «Психеи» в конце строки, вначале включен в СС (с. 201) и лишь затем заменен журнальным; в машинописи ИРЛИ слово взято в скобки, дата в угловых скобках проставлена шариковой ручкой.

И стану я, как все, загадкой – было …как вы, загадкой; Быть может, стану я похожим – было …похоже; правка шариковой ручкой; в СС – без правки.

Психея – см. выше.

Разбор этого стихотворения был сделан Инн. Оксеновым в статье «Борьба за лирику» (см. Приложение).


161. «КАК ЖАЛЬ, – ПОДУМАЛОСЬ ЕМУ…» – там же. С. 88, под заглавием «Отрывок».

В машинописи ИРЛИ кавычки в началах строк проставлены шариковой ручкой.

…ночи голубые – в журнале – ночь голубая, так же и в СС (с. 199).

И золото, вобрав меня… – поэтическое преломление алхимических представлений о волшебных превращениях золота.


162. «ЗА ГОДОМ ГОД, КАК ЛИСТЬЯ ПОД НОГОЮ…» – там же. С. 85.

И звона дивного – вместо дивного было нежного, правка шариковой ручкой.

Как на театре хор – имеется в виду античный театр.


163. НОЧНОЕ ПЬЯНСТВО – СС. С. 79.

Сперва madame за ним ходила… – две строчки из «Евгения Онегина» А. С. Пушкина.

Психея и Амур – ср. популярный аллегорический сюжет об Амуре и Психее, восходящий к новелле-сказке, включенной римским писателем Люцием Апулеем в его роман «Метаморфозы», одно из основных произведений эллинистической литературы.

Вакханки (греч. миф.) – спутницы Диониса, или Вакха.

Безмолвной бабочкой порхать… / И вдруг на лестнице стоять – явно имеет отношение к «концепции опьянения» и ее краху – см. Предисловие; ср. стих. «Кафе в переулке».

И стало страшно, что не хватит / Вина средь ночи – ср. в воспоминаниях Н. Чуковского.


Следующие несколько стихотворений в исходной машинописи напечатаны в подбор, что, очевидно, все же не дает оснований считать их следующими частями поэмы «Ночное пьянство».


164. ГОЛОС – СС. С. 189.


165. «ПРЕД РЕВОЛЮЦИЕЙ ГРОМАДНОЙ…»

Вбегает негр – ср. мотив революции как восхода «для черных стран не верящих» в стих. «Сынам Невы…» и др. Возможна и реальная подоплека: в воспоминаниях Н. Чуковского (Поэт с острова Ямайка. – Указ. изд. С. 202–210) рассказывается о негре по фамилии Мак-Кей, который в начале 1920-х гг. приехал в составе американской делегации на конгресс Коминтерна и на несколько месяцев задержался в Петрограде. Сам Н. Чуковский был провожатым и переводчиком Мак-Кея, так что Вагинов вполне мог с ним общаться.

Гарлем – негритянский район Нью-Йорка.


166. «ПСИХЕЯ ДИВНАЯ…» – СС. С. 182, с вариантами: испепеленной, влюбленной; в машинописи ИРЛИ исправлено шариковой ручкой.


Еще от автора Константин Константинович Вагинов
Козлиная песнь

«Константин Константинович Вагинов был один из самых умных, добрых и благородных людей, которых я встречал в своей жизни. И возможно, один из самых даровитых», – вспоминал Николай Чуковский.Писатель, стоящий особняком в русской литературной среде 20-х годов ХХ века, не боялся обособленности: внутреннее пространство и воображаемый мир были для него важнее внешнего признания и атрибутов успешной жизни.Константин Вагинов (Вагенгейм) умер в возрасте 35 лет. После смерти писателя, в годы советской власти, его произведения не переиздавались.


Монастырь Господа нашего Аполлона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Труды и дни Свистонова

«Константин Константинович Вагинов был один из самых умных, добрых и благородных людей, которых я встречал в своей жизни. И возможно, один из самых даровитых», – вспоминал Николай Чуковский.Писатель, стоящий особняком в русской литературной среде 20-х годов ХХ века, не боялся обособленности: внутреннее пространство и воображаемый мир были для него важнее внешнего признания и атрибутов успешной жизни.Константин Вагинов (Вагенгейм) умер в возрасте 35 лет. После смерти писателя, в годы советской власти, его произведения не переиздавались.


Звукоподобия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звезда Вифлеема

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гарпагониана

«Константин Константинович Вагинов был один из самых умных, добрых и благородных людей, которых я встречал в своей жизни. И возможно, один из самых даровитых», – вспоминал Николай Чуковский.Писатель, стоящий особняком в русской литературной среде 20-х годов ХХ века, не боялся обособленности: внутреннее пространство и воображаемый мир были для него важнее внешнего признания и атрибутов успешной жизни.Константин Вагинов (Вагенгейм) умер в возрасте 35 лет. После смерти писателя, в годы советской власти, его произведения не переиздавались.