Песня сирены - [51]

— Так меня отравили демоны?

— Это одна из теорий.

— Ты не выглядишь убежденным.

— У меня есть другая теория, — сказал Неро. — Полковник Файрсвифт.

— Я знаю, что он хочет убрать меня с дороги, но рисковать и отравлять меня на глазах всего Нью-Йоркского офиса? Это безрассудно смело.

— Он смелый мужчина. И не боится использовать огнемет, чтобы убить комара.

— Да, я увидела это воочию, когда он перестроил каменный потолок подземного города.

Неро иронически фыркнул.

— Он всегда был выпендрежником.

— Он сильнее тебя? — спросила я.

— У него есть грубая сила, но ни грамма искусности. Тяжело было бы убить его в честном бою.

— Если он настолько прямолинеен, то не стал бы использовать яд.

— Полковник Файрсвифт — ангел, один из верховных членов Легиона. А в Легионе есть правила, которым даже мы, ангелы, обязаны следовать. Полковник Файрсвифт не может открыто убить тебя, но если ты погибнешь в бою или отравишься на церемонии, все будет выглядеть законно. Полковник Файрсвифт не хочет терять свое место или место своего сына в Легионе.

— В Легионе дети расплачиваются за преступления родителей?

— Не напрямую. Но так или иначе, ты искупаешь их вину. Особенно измену, — добавил Неро с почти удрученным видом. Возможно, он думал о собственном отце, который столько лет назад сделался мятежником.

— Что ты знаешь об Осирисе Уордбрейкере?

— Немного. Он был одним из первородных ангелов Никс.

— Как и твои родители.

Неро удивленно посмотрел на меня.

— Меня водили на фото-экскурсию в твой офис.

— Да, мои родители хорошо знали генерала Уордбрейкера. Первородные являлись тесной группой. Уордбрейкер с тех пор перебрался в Европу, так что я мало имел с ним дело. Но он первородный ангел, и это делает его опасным.

— Полковник Файрсвифт вернулся в Потерянный Город?

— Да, с командой телекинетиков. Они день и ночь работают, чтобы проложить туннель к Сокровищнице и обезопасить священные реликвии.

— Потерянные Реликвии не священны.

Неро посмотрел на меня с любопытством.

— Я хочу сказать, они — не то, чем считают их Пилигримы и Легион. Они сотворены не только богами. Некоторые из них выкованы в пламени ада. Это реликвии и рая, и ада.

— Никс отправила меня следовать за шепотом древнего оружия, могущественных реликвий, выкованных в аду, но утерянных на Земле. Демоны пытаются их вернуть. Никс нужна была моя способность отслеживать объекты темной силы.

— Ты ищешь то же, что и полковник Файрсвифт. Он ищет божественное оружие, ты ищешь адское. Но они — одно и то же, — осознала я. — Оружие рая и ада. И Осирис Уордбрейкер ищет их все.

— Откуда тебе это известно? — спросил Неро.

Я рассказала ему о видениях, которые были у меня в городе, и о сне, от которого я только что очнулась. Он не смотрел на меня так, будто я сошла с ума. Он выглядел заинтригованным.

— Ты в состоянии пуститься в дорогу? — спросил Неро.

Я спихнула с себя одеяло.

— Мы отправляемся на вылазку?

— Да, обратно на Черные Равнины.

Я попыталась встать с постели, но мои ноги подкосились под весом собственного тела. Руки Неро тут же подхватили меня, останавливая падение.

— Может, ты отнесешь меня туда? — пошутила я.

— Твое тело исцелилось, — сказал Неро, вытаскивая нож и садясь рядом со мной на кровать. — Это твой эквилибриум, твой магический баланс не в порядке.

Неро полоснул ножом по своему запястью. Я тут же ощутила, как мое тело пробуждается к жизни, как будто каждая моя клеточка тянулась к нему, к его крови. Но я колебалась.

— Быстрее, — поторопил меня Неро. — У нас мало времени.

Я взяла его руку в свои, поднося запястье ко рту, и сделала глубокий глоток. Его кровь на вкус ощущалась как чистый, неразбавленный Нектар — пища богов, песня моей души. Она лилась по моему горлу, проносясь по венам бушующей рекой, перекатываясь, нарастая, обжигая. Нужда сотрясла мое тело, быстро и резко приводя меня в головокружительное состояние примитивного возбуждения.

Я резко отстранилась прежде, чем совершу что-то опрометчивое. Я посмотрела на свою руку, очутившуюся на его бедре. Вот тебе и не совершать ничего опрометчивого. Неро усмехнулся, когда я убрала руку с его ноги.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил он, постучав пальцем по порезу на запястье. Кожа тут же сомкнулась на моих глазах.

— Да. Намного лучше. — Ну, за исключением темных пошлых мыслишек, мелькавших в моей голове и напоминавших, что мы с Неро наедине и уже в постели.

— Мне нравится это платье, — сказал Неро шелковым голосом.

Очевидно, никто не потрудился снять с меня мое вечернее платье. Если подумать, наверное, это была идея капитана Сомерсет.

— Я купила его, потому что думала, что тебе понравится, — сказала я.

— Опасное признание.

— Мне нравится опасная жизнь.

— А это еще более опасное признание, — пальцы Неро зарылись в мои волосы, лаская кожу головы, а его губы опустились к моему горлу. — Ты пахнешь так хорошо. Я едва могу сопротивляться искушению попробовать.

— Так не сопротивляйся.

— Леда, — это слово прозвучало мольбой, требованием.

— Укуси меня, Неро.

Он сомкнул ладонь на моем запястье, грубо притягивая меня к себе, и его клыки пронзили мою кожу.

— У твоей крови другой вкус, — поразился он. — Еще вкуснее, — он стал пить быстрее. Боль и наслаждение сплелись во мне, пульсируя под кожей. Его хватка была крепкой и властной.