Песня сирены - [18]

С минуту я просто стояла там, пытаясь придумать, что сказать. Кора знала, что у Легиона есть магия, способная сломать любой разум, даже ее разум, и выбрала смерть вместо того, чтобы выдать нахождение сына. Не было слов, чтобы описать ужасающую красоту этой материнской жертвы ради сына.

— Калли, почему ты рассказываешь мне это сейчас, после стольких лет? — спросила я у нее.

— Потому что я знаю, что ты винишь себя за случившееся с Зейном.

— Он пропал на моей работе, помогая мне, спасая мою жизнь. Он раскрыл себя — свои способности — чтобы спасти меня. У меня есть все причины чувствовать себя виноватой. Это моя вина.

Калли на несколько секунд затихла, наблюдая за мной. Наконец, она сказала:

— Я научила Зейна, как пользоваться своей силой и как ее скрывать; когда пользоваться ей и когда ее скрывать, — она помедлила. — Зейн принял решение спасти твою жизнь в тот день, Леда, и я не ожидала бы от него ничего иного. От любого из вас. Вы потрясающие личности, готовые помочь — все вы, без исключения, и я горжусь, что воспитывала вас.

— Калли…

— Но ты должна отпустить эту вину. Зейн знал, что делает.

— Как и я знаю, что делаю. Моя очередь его спасать.

— Поэтому ты и вступила в Легион. Поэтому ты и сказала, что это должна была быть ты. Из всех вас ты была той, кто больше всех встревает в проблемы, — сказала Калли. — Даже больше всех остальных, вместе взятых, — она хихикнула. — И ты всегда настаивала, что сама выберешься.

— Конечно. Кто заварил кашу, тот ее и расхлебывает. Это справедливо.

Калли бросила на меня странный взгляд, который я не могла расшифровать.

— Ты похожа на твоего полковника Уиндстрайкера больше, чем ты думаешь.

Я не потрудилась спорить из-за ее слов о «моем ангеле». Я спорила об этом с сестрами и друзьями, но не с Калли. Она всегда видела сквозь всю мою чепуху. И по правде говоря, если отставить все притворство, мое сердце пропускало удар всякий раз, когда кто-то называл его «моим» или говорил, что я принадлежу ему. Я старалась не слишком думать об этом, о том, что все это значило, потому что если честно, это пугало меня до чертиков — даже сильнее, чем мысль о походе в сердце наводненных монстрами Черных Равнин.

Так что я просто сказала:

— Ты даже не знаешь Неро. Как ты можешь говорить, что мы похожи?

— Я знаю, что он ангел. А ангелы думают именно так. Расхлебывать кашу. Восстанавливать порядок из хаоса. Совсем как ты.

Неро звал меня вестницей хаоса, и он был прав. Как и Калли. Я действительно ощущала необходимость восстановить порядок после того, как выпущу весь этот хаос. Эта странная двойственность жила во мне. Раскол. Такой я была — постоянно пойманной, постоянно разрываемой между порядком и хаосом.

— Еще я читала о нем, — продолжила Калли.

— Серьезно? — я представила Калли, свою крутую мамочку, просматривающую колонки свежего таблоида, и невольно рассмеялась.

— Я посчитала целесообразным выяснить, во что ты ввязываешься, — сказала она. — Леда, он почти двухсотлетний ангел, так что мне не нужно рассказывать тебе, насколько он опасен. Ты знаешь, что Легион Ангелов не заставляет своих солдат поступать правильно — всего лишь поступать по закону. По закону богов. Может, это и наш мир, но это их игровая площадка. И их правила.

— Я знаю, Калли. И ты знаешь, что я никогда этого не хотела. Я не хотела такой жизни. Я хотела быть здесь, со всеми вами, вместе.

Калли накрыла мою руку своей.

— Эта жизнь никогда не предназначалась тебе, Леда. В глубине души я всегда это знала. Я не признавалась в этом самой себе, даже после того как ты уехала, чтобы вступить в Легион. Но это правда. Ты предназначена для чего-то большего. Тебе суждено было вступить в Легион Ангелов.

Неро однажды сказал мне нечто подобное. Он сказал, что мой путь в конце концов привел бы меня в Легион.

— Ты веришь в предназначение? — спросила я у Калли.

— Большую часть своей жизни я бы сказала, что нет. Но сейчас… — она покачала головой. — Я уже не уверена.

Я никогда не видела Калли такой нерешительной. Это беспокоило. Калли была нашим камнем, нашим клеем. Она всегда знала, что делать, с какой бы проблемой мы ни столкнулись.

— Ты знаешь что-нибудь о моем прошлом? — спросила я и откусила от своей булочки. Мое время было на исходе.

— Ничего до тех дней, когда ты жила на улицах. Я как-то раз искала твою предыдущую приемную мать, но не смогла ничего найти на ведьму по имени Джулианна Матер.

— Спасибо, — сказала я, разочарованная, но не удивленная. Я оттолкнулась от столешницы. — Мне пора идти.

Я шла по темным улицам Чистилища. Город просыпался, люди спешили из одного места в другое, как будто боясь быть пойманными в темноте. Они наблюдали за мной из окон с надеждой в глазах. Они думали, что я здесь для того, чтобы спасти их от зверств, отравлявших город. Мое горло сдавило чувством вины. Я не была их спасителем.

— Ну же, дорогуша, — проворковал мужской голос. — Не нужно этого делать.

Я резко вскинула голову, ища мужчину, которому принадлежал этот голос. Я нашла его в тени старого здания. Они с приятелем были одеты в черные плащи-тренчи. Значит, они люди Принца.

— Что это у нее такое? — спросил другой мужчина.