Песня сирены - [46]

— Нет… Я просто хотела как можно скорее попасть домой.

— А где твой дом?

— Дом Эверсли знаете?

— Дом Эверсли. Так значит, вы одна из Эверсли? — проговорила женщина.

— Давайте мы вас проводим, — предложил молодой человек. — Там, я полагаю, уже места себе не находят.

Они пошли рядом со мной. Интересно, что думали прохожие, увидев элегантную пару в компании с босоногой оборванкой? Впрочем, особого внимания на нас не обращали, в Лондоне чего только не увидишь.

Я едва не разрыдалась от счастья, когда мы вошли, наконец, в дом. Джоб, один из слуг, воскликнул:

— Да вот же она! Вот госпожа Дамарис! Я поняла, что мое исчезновение уже обнаружилось. В прихожую выбежала матушка. Увидев меня в этом ужасном наряде, она несколько секунд не могла поверить, что перед ней ее дочь, но потом все-таки узнала и крепко обняла.

— Дитя мое, что с тобой приключилось? — спросила она. — Мы уже не знали, что и подумать!

Я не могла вымолвить ни слова и лишь крепче прижалась к ней — как хорошо было вновь оказаться рядом. Вместо меня заговорила леди, которая меня привела.

— С ней сыграли одну из злых шуток, которые здесь не так уж редки, объяснила она. — Украли одежду!

— Украли одежду! — эхом повторила матушка. Потом она перевела взгляд на тех, кто привел меня домой. От меня не ускользнуло, что, как только мать увидела молодого человека, она сразу изменилась в лице. На нем проступило, казалось, все сразу: и удивление, и неверие, и страх, и даже доля ужаса, Меж тем леди продолжала рассказ:

— Когда мы встретили ее, она бежала… Она буквально налетела на нас. А когда мы узнали, кто она такая, мы сочли своим долгом проводить ее до дому.

— Благодарю вас, — чуть заикаясь, выговорила матушка, затем снова повернулась ко мне и еще крепче прижала к себе. Появился отец.

— Наконец-то она дома! — воскликнул он. — Слава Богу! Но… ради всего святого, что же произошло?

Матушка ничего не сказала, и объяснять все пришлось моим провожатым.

— Что ж, это пойдет тебе на пользу, — заметил отец. — Ступай, дорогая моя. Дайте же ребенку избавиться от этого наряда. Ей надо как можно быстрее принять ванну.

Я подбежала к нему и обняла изо всех сил. Я никогда не любила его так, как в этот момент.

Матушку трясло, казалось, она пребывала в каком-то шоке, и отец взял инициативу в свои руки.

— Вы, должно быть, устали? — сказал он женщине и молодому человеку. Может, отобедаете с нами, отдохнете?

— В этом нет необходимости, — ответила женщина. — Вы и так столько пережили, лишние хлопоты ни к чему.

— Все равно проходите, прошу вас, — пригласил отец. — Останьтесь хотя бы ненадолго. Мы хотим выразить вам нашу благодарность.

— Лондонские улицы никогда не были безопасным местом, но сейчас это переходит всяческие границы, — произнес молодой человек.

— Присцилла, — попросил отец, — отведи Дамарис наверх и присмотри за ней, а я останусь с гостями.

Вместе с матушкой я отправилась наверх. Плащ был снят и отдан одному из слуг, чтобы тот его сжег. Рассказывая подробно, что со мной произошло, я вымылась с ног до головы и переоделась.

— О, бедняжка! — воскликнула матушка. — И угораздило же тебя выйти!

— Я все понимаю, но я ведь не хотела далеко уходить, только до конца улицы, чтобы купить фиалок.

— Когда я думаю, к чему это могло привести?.. Эта злая женщина!

— Она не такая уж злая, матушка. Она называет себя «Добрая миссис Браун». Она не сделала мне ничего плохого, просто хотела получить мою одежду и деньги.

— Это чудовищно! — вздохнула матушка.

— Она бедная, а это, как она сказала, ее способ зарабатывать себе на хлеб.

— Дорогая моя, какой ты еще ребенок! Вероятно, тебе сейчас надо отдохнуть.

— Я не хочу отдыхать. Я думаю, мне следует спуститься и поблагодарить тех людей, которые привели меня домой.

Матушка странно напряглась.

— Кто эти люди? — спросила она.

— Не знаю, я столкнулась с ними, когда бежала домой. Узнав, что со мной произошло и кто я, они во что бы то ни стало захотели меня проводить.

— Ну, хорошо, — сказала матушка. — Пойдем вниз, в гостиную.

Отец сидел с гостями и угощал их вином. Разговор шел о тех неприятностях, которые происходят в Лондоне во времена, подобные нынешнему. К ним присоединились дед с бабушкой. Им еще Не сообщали о моем исчезновении, и теперь они с ужасом слушали, что мне довелось пережить.

Когда я вошла, дед поднялся и горячо обнял меня, но по его взгляду я поняла, что его мнение о моих умственных способностях осталось прежним, если не ухудшилось.

— Вот ведь странное совпадение! — заявил отец. — Эта леди — та самая миссис Элизабет Пилкингтон, которая однажды хотела приобрести Эндерби-холл, а это — ее сын Мэтью.

— Да, и я была ужасно разочарована, когда услышала, что дом не продается.

— Это каприз моей внучки, — пояснил дед и губы его тронула усмешка. Дом принадлежит ей, а если власть над собственностью дана женщине, значит, «пиши пропало». Я всегда это говорил.

— Вечно ты придираешься к женщинам! — заметила бабушка.

— Однако это не помешало тебе угодить в мои сети! — парировал дед.

— Я вышла за тебя только для того, чтобы поставить на место.

— Ну вот, — резюмировал дед, — а мои взгляды так и не переменились до сих пор… Это сколько уже лет?