Песня реки - [28]

Филип посмотрел на вещи в ее руках.

– Где вы взяли деньги на все это?

Чувствуя за собой вину, Анна вспыхнула.

– Одолжила… у одной подруги, – сказала она, избегая его взгляда.

– Ясно. В таком случае вы не возражаете, если эта подруга задаст вам один вопрос? Скажите, та шишка, что у вас вскочила на голове, не повлияла на ваши умственные способности? То, что вы задумали, ни одно разумное существо не стало бы делать. Это совершенное безумие! Вам нельзя возвращаться туда, Анна.

Анна смерила его непримиримым взглядом и досадливо поколачивала ногой.

– Почему вас это так волнует, мистер Бришар? Ведь вы, кажется, куда-то ехали? Наверняка у вас есть свой приятный вам мир. Вот и поезжайте. Наслаждайтесь жизнью, а о моей просто забудьте. Почему бы не сделать так?

Они продолжали смотреть друг на друга не отрываясь, и Филип пытался понять сложный подтекст ее слов. А вопросы ее вполне уместные. В самом деле, почему он должен о ней беспокоиться? Почему ее трудности так существенны для него? Он выдавил из себя подобие улыбки:

– Нет, я не смогу сделать то, о чем вы говорите, не смогу вернуться в свой мирок и наслаждаться жизнью, зная, что вы в своей жизни совершаете непоправимую ошибку. – Филип схватил ее за руки, требуя полного внимания. – Я верю всему, что вы мне рассказали, Анна. Иначе не стал бы вам помогать и так глубоко влезать в это дело. Теперь вы должны поверить мне. Послушайте же. Если я позволю вам сейчас уйти, вы пропадете. У вас нет шанса попасть в Кейп-де-Райв.

– Если вы позволите мне уйти? – разгневанно повторила Анна. – А как вы можете мне не позволить? Вы не вправе принимать решения за меня! Да и разве вы не поняли уже, что я только осложняю вам жизнь? Все это может плохо кончиться. Вас арестуют за участие в моем побеге. Неужели вы этого хотите?

– Я действую на свой страх и риск.

После долгой паузы, не выдержав напряжения, Анна сделала медленный выдох – и обмякла. Филип подумал, что она наконец образумилась, и ослабил руки. Они все еще смотрели друг другу в глаза и были так близко… В это время над городом поплыли три громких удара судового колокола.

– Пойдемте, Анна, – сказал Филип. – У нас уже нет времени. Я отвезу вас в Новый Орлеан. Там вместе подумаем, что делать.

Прижав к груди стопку одежды, Анна растерянно смотрела на него, затем перевела взгляд на выход из тупичка. Филип видел по ее глазам, как лихорадочно мечутся ее мысли, как невыразимо трудно ей принять решение.

– Вы не понимаете, что это значит для меня, – проговорила она наконец. – Я должна вернуться. Там, у озера, осталась вся моя жизнь, все наши вещи… и Лауры. – Подступившие к горлу рыдания не дали ей говорить. Анна сделала глубокий вдох и продолжала: – И Ирландка, наша лошадь, тоже там. Я должна забрать вещи. Это память о Мике Конолли. У меня ничего не осталось от других моих родных, и я не могу допустить, чтобы то же случилось с дядей.

По щекам Анны покатились слезы. Она задрожала, и Филип неуверенно протянул к ней руки. До сих пор он видел в Анне независимую женщину, способную активно сопротивляться и бороться вопреки всему. Сейчас перед ним была новая Анна, трогательная девушка, напуганная и ранимая. Она скорбела и оплакивала свою невосполнимую утрату, и он вовсе не был уверен, что сможет утешить ее. Но он знал одно: позволить Анне продолжить опасное путешествие, которое казалось ей необходимой данью памяти дорогому человеку, значило подвергнуть ее смертельной опасности.

Филип мягко привлек девушку к себе. Шляпа Клодетт своими широкими полями царапнула его по груди, когда Анна, чуть задержавшись, неуверенно склонилась к нему. Тогда он отвязал ленты у нее под подбородком и отшвырнул шляпу. Затем снова уже решительнее привлек Анну к себе, и она прижалась щекой к его рубахе, увлажняя ее слезами.

Они стояли неподвижно, пока рыдания Анны не перешли в тихое всхлипывание. Дрожь тоже утихла. Почувствовав, что девушка перестала плакать, Филип, приподняв ее голову за подбородок, заставил Анну поднять глаза. И в это время в начале улочки раздался стук молотка. Это мальчик приколачивал к стенке конюшни лист бумаги. Даже с такого расстояния Филип смог прочитать имена Анны и Мика Конолли, рядом с которыми красовались два примитивных портрета, а под ними еще несколько строк более мелким шрифтом. Но прежде всего бросалась в глаза крупно выведенная четырехзначная цифра – 5000 долларов. Такова была сумма вознаграждения, обещанного вдовой Стюарта Уилкса за поимку указанных лиц.

На «Герцогине Орлеанской» снова пробил колокол. Филип обернулся к Анне и кивнул на плакат.

– Посмотрите туда. Если я не сумел убедить вас, может, вот это подействует. Поедемте со мной, Анна. У меня в Новом Орлеане живет брат. Он адвокат, и я знаю, он может помочь вам. И мне, возможно, удастся что-то сделать для вас. Я постараюсь вызволить часть ваших вещей.

Кажется, плакат сразил Анну. Филип чувствовал, как ослабевает ее сопротивление. Она наконец приняла его предложение, выразив согласие слабым кивком. Филип поднял с земли саквояж и помог Анне сложить в него вещи. Он уже было взял ее под левый локоть, но в последний момент перешел на правую сторону. Она подняла на него вопрошающий взгляд.