Песня нашей любви - [6]

Ее акцент был достаточно сильным — и достаточно деревенским. Такер, отучившийся в Гарварде, прекрасно помнил, как над ним насмехались из-за его акцента, свойственного уроженцам Оклахомы. Ему пришлось потрудиться, чтобы избавиться от него. Но Зои? Ее язык был очень ярким и простецким. Стоило ей открыть рот, и Такеру казалось, что он слушает тексты песен в стиле кантри. Может, она покорила его именно этим.

Он продолжил изучать ее внешность. Зои даже не догадывалась, что он заерзал на своем сиденье, глянув на ее длинные изящные пальчики и представив, что так же крепко она сжимает не руль, а его собственную плоть. Ее ногти были покрыты облупившимся красным лаком. Интересно, какой была ее фигура до беременности? Такер усилием воли прогнал эти мысли из головы и подумал о том, что Зои вела машину с беспечностью и вместе с тем небывалой сосредоточенностью. Она казалась вольным человеком, не готовым осесть на одном месте. Правда, она решила оставить ребенка от человека, которого не любила и за которого не хотела выходить замуж. Зои представляла собой парадокс, и его любопытство, как в той пословице, могло сгубить кошку. Хорошо, что у него не было таковой.

— Ты пялишься.

— Ага.

— Мне снова нужно в туалет.

— Ладно.

— Я остановлюсь на следующей заправке. Потом ты можешь сесть за руль.

— Надо же, спасибо большое, — насмешливо ответил он. — Мне разрешают порулить собственной машиной. Хотя должен признать, что ты неплохой водитель.

Она фыркнула, а потом громко рассмеялась, и ее смех не на шутку взволновал его.

— Дорогой мой, я научилась водить в десять лет, чтобы одалживать соседскую машину. Мой папочка не умел ездить, поэтому я отвозила нас в местную пивнушку, где могла пением оплатить свой ужин и его выпивку.

Эта женщина очаровала Такера, что обеспокоило его. Немножко. Она была грубоватой и… настоящей. Зои говорила то, что думала, и он наслаждался ее компанией. Хотя где-то на подсознательном уровне его мучили сомнения, и он не мог сказать с уверенностью, было ли сказанное ею выдумкой или правдой ее жизни. Такер понимал, что не всем повезло родиться в семье с любящими родителями, которые души не чаяли в своих детях, но давали им свободу покидать гнездо, когда приходила пора.

Заметив, как Зои заерзала на своем сиденье, он быстро достал телефон и открыл приложение с картами.

— Продержишься еще семь километров?

Она глянула на спидометр, а потом мрачно зыркнула на знак ограничения скорости, который они только что миновали, и прибавила газу. Не прошло и пяти минут, как она плавно затормозила у придорожного магазина и выскочила из машины с таким решительным выражением лица, что мужчины разбегались на ее пути. Такер подождал, когда она скроется внутри магазина, и громко захохотал. Несколько человек бросили удивленные взгляды в его сторону, но он не обращал на них внимания. Он был совершенно очарован своей попутчицей.

Когда Зои вернулась, Такер уже сидел на месте водителя. Он начал подниматься, чтобы открыть для нее дверцу, но она отмахнулась от него.

— Пусть размерами я напоминаю небольшой амбар, но я не беспомощная. В тот день, когда я не смогу открыть собственную дверь, я буду лежать в гробу.

— Как скажете, мэм.

— Ты смеешься надо мной?

— Что ты?

Она нахмурилась, и ему стоило немалых усилий сдержать улыбку. Зои была слишком очаровательной, даже беременная, с опухшими лодыжками и маленьким мочевым пузырем.

— Мы сейчас выезжаем на федеральную трассу и через часа два, два с половиной будем в Нэшвилле. Тебе понадобится еще одна остановка?

— Все зависит от Непоседы. — Она вдруг вся напряглась и медленно выдохнула. — Клянусь святыми, этот ребенок будет плейскикером в Университете Теннесси.

— Ты уже знаешь, кто родится?

— Этта Смити уверена, что это будет мальчик.

— Ты делала ультразвуковое обследование?

— Целых три штуки. Маленький чертенок все время поворачивался к нам попой и ни разу передом. Если в моем доме будет детская, я выкрашу ее в лавандовый цвет.

— Лавандовый?

— Ага. Если смешать розовый и синий, получится лавандовый.

— Как насчет зеленого? Он достаточно нейтральный.

— Неа. Этот драчун достал меня. Я выкрашу все в лавандовый цвет. И если родится мальчик, пусть объясняет своим друзьям, что к чему.

— Почему бы просто не назвать его Сью? — пробормотал Такер.

Зои рассмеялась и напела несколько строчек из песни Джонни Кэша «Мальчик по имени Сью». Такер всегда находился в поиске новых талантов и уловил в ее хрипловатом голосе что-то необыкновенное, но она замолчала прежде, чем он смог разобраться в том, что только что услышал. Ее голос навел на мысли о лунном свете и смятых простынях, на которых в обнимку в темноте лежали мужчина и женщина. Такеру понравилась такая картинка, может быть, даже слишком.

Дальше они ехали молча, потому что на такой скорости ветер уносил все их слова. Зои придерживала волосы, чтобы они не хлестали ее по лицу, а Такер украдкой поглядывал на нее, любуясь ее высокими скулами, плавной линией подбородка и изгибом шеи, когда она запрокидывала голову назад… А потом его взгляд соскальзывал вниз к ее животу, и он замирал словно перед обливанием ведром ледяной воды.