Песня моей души - [10]

— Будет странно, если они сейчас вас бросят. Бегите направо, на дорогу, там вам навстречу выедут четверо стражников.

И думать, и сомневаться было некогда: я потянула спутника за собой, тот послушался.

А потом был жуткий бег, широкая шершавая рука, крепко сжимавшая моё запястье, стая опасных тварей за нами, пыльная дорога, солнце, бившее по глазам лучами. И где-то радостные песни птиц, которым было наплевать на нашу участь. К счастью, показались всадники, вооружённые воины. Мы рванулись к ним, потом уже незадолго до столкновения с ними ушли в бок, в сторону, обогнули спасителей и полетели дальше. Краем уха уловила сзади брань и рычанье. Мы бежали долго-долго, прежде чем рискнули остановиться и обернуться. Пока дорога за нами была чиста. Ну да не видно, что за поворотом.

Предлагаю:

— Может, заберёмся на дерево? Вдруг те всадники уже на земле или ускакали от стаи?

— И пусть к этим серым тварям идут другие путники? — осклабился мужчина, выпуская мою руку.

Киваю. И добавляю:

— У меня почти закончились силы.

Он проворчал:

— Экая ты хлипкая. Впрочем, капля мозгов у тебя есть…

— Что?! — взвыла я обиженно.

— А на хрена ты, дура, одна по лесной дороге шляешься?! — мужчина задумчиво взглянул на меня, — Или ты за смазливое лицо и…

Оттолкнула его.

— Значит, просто глупая, — отметил он, хмурясь, — Давай поищем дерево, на котором можно посидеть и отдохнуть, — и побежал вперёд.

Волей-неволей догнала его.

Вскоре нам попалась приличная старая ива, растущая почти у самой тропы. На ней будет удобно сидеть долгое время. Собиралась сама подняться, но этот гад вдруг схватил меня за ноги и поднял. Я быстро взлетела на нижнюю ветку, потом ещё на одну, на другую, до которой волкам было бы не дотянуться, отодвинулась подальше, чтоб можно было держаться за ветку, не такую уж толстую, но и не совсем тонкую. Свободной рукой прижала к себе сумку, пережившую столько потрясений вместе со мной. Мужчина подтянулся, быстро забрался на дерево, туда же, куда и я, но устроился во впадинке между двумя толстыми ветвями, как в кресле. Какое-то время мы молчали, переводя дыхание. Потом одновременно повернулись друг к другу.

Ему было около двадцати семи-тридцати. Одет как простолюдин. Высокий, крепкий, широкоплечий. Тёмные прямые грязные волосы до плеч, густые брови, нос с горбинкой. Бородка короткая, не слишком ровно подстриженная. Карие глаза, густые ресницы. На левой щеке недавно зажившая царапина. Возможно, выживи Ромка, он бы из прыщавого юноши стал таким сильным мужчиной. И внешне они немного похожи. Но… Нет, людям, что магам, что простым нельзя верить. Да и не могу уже после предательства Немилы.

— Что пялишься? На мне цветов нет, и грибы не растут, — проворчал мой спутник.

Отвела взгляд. Какое-то время мы сидели молча, смотрели вниз. Потом я достала из сумки кувшин с молоком, вынула деревянную пробку, с наслаждением отпила несколько глотков.

— Может, поделишься? — спросил мужчина уже ласково и дружелюбно, — У меня в горле пересохло.

Поколебавшись, подвинулась поближе к нему, отдала ему кувшин. Он выдул с половину, довольно крякнул, вернул мне остатки, утёр рот тыльной стороной ладони. И приветливо спросил:

— А ты вообще куда идёшь, курица?

С обидой выдыхаю:

— В Средний, — и отодвигаюсь от него подальше.

— А зачем?

— Может, там будет лучше.

Он проворчал:

— Уж поверь мне: везде хреново. Уж сколько я сандалий и сапогов истоптал, бродя по нашей стране…

Некоторое время мы молчали, потом опять полезла в сумку и, не вынимая руки, отщипнула кусочек хлеба, сунула в рот.

— Поделись, а? — попросил он, сглатывая слюну.

— Чтоб ты и дальше мне хамил?

— Я больше не буду, — пообещал незнакомец, вздыхая.

Поколебавшись, отломила для него кусок хлеба. Мужчина съел дар очень быстро, почти не жуя. Голодный.

— А у тебя кто-нибудь есть в Среднем?

Теперь вздох вырвался у меня:

— Нет, никто и нигде меня не ждёт.

— Может, пойдёшь со мной в Дубовый город? Я тебя защищу, если что.

Скептически оглядываю его.

— Есть чем?

Мужчина слизнул с руки крошки и сжал пальцы в кулак. С досадой признался:

— Нож потерял, когда от этих тварей убегал. Но уж посильнее тебя.

Похоже, он собирался ещё как-то меня обозвать, но покосился на мою сумку и ничего не сказал.

Мы несколько часов молчали. Мне надоело держать сумку — и повесила её на молодую ветку, впрочем, достаточно толстую, чтоб удержала. Солнце почти уже добралось до крон, когда наши желудки почти одновременно заурчали. Я сразу же полезла за едой, мужчина сердито на меня посмотрел. К моему удивлению, еду отбирать не стал. Отвернулся, чтобы не смотреть, как ем. Неужели, у кого-то ещё остались крохи совести и справедливости?! Помявшись, поделилась с ним сыром. Он вежливо поблагодарил и быстро уничтожил свой кусок.

— Похоже, волков убили, — заметил мужчина добродушно, почёсывая трёхдневную бородку, — Можно спуститься.

— Скоро стемнеет. Мало ли кто тут по ночам бродит.

Вообще, меня больше пугала возможность оказаться около него на земле. А тут если полезет, смогу с дерева спихнуть. Или сама свалюсь. Зато гордость моя не пострадает. А потом, если найдётся муж, он хоть каплю уважения проявит, раз уж я сохранила своё целомудрие.