Песня малиновки - [30]

— Это еще что? Ты с ума сошла, Миранда! Тогда уж спрятала бы ее под чадрой. Чтобы скрыть эту ужасную маску, которую ты налепила ей на лицо.

— Тони! — возмутилась Анабелла, но он был неумолим.

— Размалевана, как дешевая проститутка. Ты что, хотела сделать из нее Саломею?

— Тони! — повысил голос отец.

— Разве это Дженни, черт побери? Ну? — горячился сын. — Ею тут и не пахнет. Это кто-то другой. Какая-то восковая фигура.

Дженни застыла в шоке от этой лавины слов. Потом посмотрела на Роберта, взглядом умоляя его о поддержке. Сердито сжав губы, он глядел на Тони. Все разом зашумели, осуждая грубый выпад Тони: и Миранда, и Анабелла, и Эдвард Найт. Но не Роберт. Только не он. Он молчал. Ни слова в ее защиту. Ни одного замечания брату. И ни одного одобрительного взгляда в ее сторону. Только сердито сжатые губы и в глазах резкое осуждение всего происходящего.

Радужный шарик надежды лопнул. Слезы затуманили ей взгляд. Она попятилась. Сердце, разрываясь от боли, тяжело стучало. Дженни повернулась и побежала прочь. Она так спешила поскорее спрятаться от всех, что споткнулась на лестнице и чуть не упала. Это был провал. Провал, провал, стучало неумолимо в висках, и с каждой ступенькой это слово все глубже проникало в сознание.

— Дженни! — резанул уши крик Тони.

Она вбежала в ванную и заперла дверь.

Словно в кошмарном сне, она, шатаясь, добрела до туалетного столика и в ужасе уставилась на свое отражение в зеркале. По напудренным щекам грязными ручьями текли слезы. Она схватила бумажные салфетки и начала размазывать и оттирать тени с век. В зеркале появилась нелепая клоунская маска. Кто-то постучал в дверь, послышались голоса. Дженни не слышала их. Салфетки не помогали. Нужны были вода и мыло. Она возилась с кранами. Руки тряслись.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем ей удалось смыть всю краску с лица. Голоса за дверью становились все громче. Дженни не обращала на них внимания. Она яростно терла лицо. Наконец на носу и щеках отчетливо выступили веснушки. Потом она отколола шиньон с золотистой шапочкой, перекинула длинные локоны вперед и начала пальцами выпрямлять их. После этого аккуратно сняла с себя ожерелье и серьги Миранды и начала раздеваться. Теперь ее наряд казался ей маскарадным костюмом.

Завернувшись в банную простыню, Дженни гордо выпрямилась и открыла дверь. У порога стояли Анабелла Найт с выражением крайней тревоги на лице и ужасно виноватый Тони.

— Прошу меня извинить, — пытаясь сохранять достоинство, сказала Дженни. — Тони, можешь передать остальным, что я скоро буду готова, только надену платье и причешусь.

Она попыталась проскользнуть мимо них. Тони взял ее за плечо.

— Дженни… — взволнованно сказал он.

— Пожалуйста, не задерживай меня, — сухо ответила она, порываясь уйти в свою комнату.

— Отпусти ее, Тони, — тихо, но властно приказала Анабелла.

Он убрал руку, и Дженни, высоко держа голову, прошла в срою комнату. Без колебаний она вытащила из шкафа простое желтое платье прямого силуэта. Мягкий креп свободно облегал тело. Платье сидело просто и элегантно. Оно годилось на все случаи. Пусть не шикарное, не броское, но все же подходящее. Она энергично расчесывала волосы, когда в дверь постучали и вошла Анабелла, держа в руках шаровары и болеро.

— Дженни, милая, мне так жаль, — огорченно произнесла она.

Дженни с усилием сглотнула и заставила себя говорить вежливо:

— Простите меня за глупую сцену, миссис Найт.

— Это не ты ее устроила. Остается только надеяться, что ты сможешь простить Тони. Он крайне сожалеет, что наговорил столько ужасных слов.

— Правду сказал, — с горечью поправила ее Дженни. Снова на глаза навернулись слезы. — Все, что он сказал, — правда, миссис Найт, и я не держу на него зла. Лучше оказаться посмешищем здесь, чем там, перед целой толпой людей.

— Почему посмешищем, Дженни? Вы прекрасно выглядели. Хотя и очень экзотично. Вы просто были не похожи на себя, а он не ожидал.

Дженни так сильно затрясла головой, что волосы запутались в зубцах щетки и больно натянулись.

— Нет, он прав. Я пыталась изобразить из себя то, чем на самом деле не являюсь. Он зря напал на Миранду. Я сама ее попросила об этом. Я хотела показать… — Она судорожно проглотила конец фразы, и вместо слов вырвался безнадежный вздох. — Я ошиблась. Ошиблась самым непростительным образом. Об этом сказал не только Тони, это было написано и на лице у Роберта.

Дженни с выражением скорбного достоинства снова принялась за волосы.

— А я хотела уговорить вас опять надеть этот костюм, — сказала Анабелла. — Вы действительно были хороши в нем, Дженни, — мягко добавила она.

— Я не могу его надеть, миссис Найт. Я должна быть самой собой. — Она отложила щетку и повернулась к Анабелле, отчаянно пытаясь изобразить улыбку. — Тони же сказал, что будет сопровождать женщину, а не платье. Роскошные перья — это не мой стиль. Он называет меня малиновкой. Я и есть малиновка, маленькая скромная птичка. И я не могу притворяться павлином.

Анабелла Найт бросила костюм на кровать и подошла к Дженни. Она взяла ее руки в свои и ласково сжала их. Ее глаза светились сочувствием.

— Павлин — холодная гордая птица с ужасным резким голосом. Малиновка гораздо симпатичнее, Дженни, и мы очень рады, что вы с нами. — Наклонившись, она по-матерински поцеловала девушку в щеку. — А теперь можно я пришлю Тони, чтоб вы помирились? Он там совсем истомился.