Песня кукушки - [29]

Потом началась первая серия: показывали молодую женщину, запертую в погребе, быстро наполнявшемся водой. Большая часть публики приняла эту историю близко к сердцу и начала выкрикивать в ее адрес предупреждения и читать субтитры друзьям, которые не могли рассмотреть их на экране. Когда героиня совершила малоправдоподобный и слишком изобретательный побег, в ответ послышались одобрительные возгласы, смех и свистки.

В любой другой день Трисс тоже увлеклась бы происходящим, мерцание огромного экрана наполняло ее почти невыносимым возбуждением. Но сегодня она была слишком погружена в рассматривание зрителей, высвечиваемых вспышками экрана, тщетно пытаясь найти Пен. Может быть, Пен заплатила три полупенни за место наверху? Большая центральная колонна загораживала другую половину балкона. Трисс бочком пробралась к колонне и осторожно выглянула из-за нее.

Пен обнаружилась в дальнем конце балкона. Младшая сестра ерзала и не обращала ни малейшего внимания на экран. Она снова и снова бросала взгляды налево, на стену, противоположную Трисс. Но там ничего не было — просто темная стена, покрашенная в глубокий красный цвет. А потом внезапно это случилось. В стене появился слабо освещенный прямоугольник маленькой двери. Пен тоже его увидела, замерла, потом тихо пробралась мимо стульев и исчезла в стене.

В этом дверном проеме было что-то такое, отчего все инстинкты Трисс встали на дыбы. Она что-то почуяла. Нет, почувствовала на вкус. Нет, ни то ни другое, но в воздухе было что-то такое, отчего у нее свело язык и зубы. Странное. Знакомое. Напомнившее ей о Гриммере. Она не хотела идти следом за Пен в этот загадочный полусвет. Но знала, что придется.

Серия сменилась мультфильмом. Испуганный кот Феликс с преувеличенной осторожностью крался мимо спящей собаки, согнув плечи. Его приключения озарили публику ярким мигающим светом, и Трисс молча прокралась к ждущей двери.

ГЛАВА 11 АРХИТЕКТОР

Когда Трисс приблизилась к загадочной двери, радостные крики публики начали стихать. Их словно заглушил туман, звуки пианино превратились в металлическое позвякивание, будто вдали звенели коровьи колокольчики. За дверью тянулся узкий коридор с простым серым ковром на полу и серыми в узорах обоями на стенах. Трисс нерешительно заглянула внутрь. Налево коридор переходил в лестницу вниз, направо — заканчивался крашеной белой дверью, перед которой стояла Пен. Трисс увидела, как Пен стучит в дверь. Через пару секунд дверь открылась, и младшая сестра вошла в нее.

Ковер странно хрустел под ногами Трисс, когда она шла по коридору, — мягкий, но колючий, тонкий, но волокнистый. Стены очень напоминали бархат, который местами побрили, чтобы получился узор. Когда она протянула руку, чтобы потрогать его, обнаружила, что кончиками пальцев прикасается к перьям. Она погладила стену, и по узору пробежала едва заметная дрожь, как будто стена была живым существом и встопорщила перья.

Пен оставила дверь приоткрытой, и Трисс устроилась у щелочки, чтобы наблюдать за происходящим. Она увидела маленькую, едва освещенную комнату, частично закрытую фигурой Пен, которая остановилась сразу за порогом. Слабый белый свет мигал, как в зале, из которого она только что ушла.

— Мисс Пенелопа Кресчент. — Кто-то подошел пожать Пен руку, какой-то очень высокий мужчина.

Хорошо поставленный голос, уверенный и будто созданный для того, чтобы отдавать приказы. В то же время в его интонации угадывалось нетерпение, как будто его отвлекали мысли о чем-то очень важном. Он снова отошел, оказавшись на линии взгляда Трисс, и она наконец смогла его рассмотреть.

Ее первой реакцией был шок. Незнакомец был не просто красив, он был прекрасен, как кинозвезда. Короткие, аккуратно причесанные волосы блестели, словно мед, и у него были маленькие светлые усики, как у Дугласа Фэрбенкса, на кончиках загибавшиеся вверх. Он был одет не в приличествующий дневному времени суток костюм с пиджаком и жилетом вроде тех, что в будние дни носил ее отец, а в то, что ее родители называли «спортивный комплект» — по последней моде. На нем был свитер с V-образным вырезом поверх выглаженной до хруста белой рубашки, удобные свободные брюки, именовавшиеся оксфордскими мешками,[7] и двухцветные туфли — белые со светло-коричневым. На плечи он набросил идеально скроенное серо-коричневое пальто, и Трисс решила, что он явился сюда с какого-то куда более шикарного мероприятия.

— Всегда рад. Прошу вас. — Он сделал еще шаг назад и вытянул руку широким приглашающим жестом.

Трисс показалось, что она заметила блеск под его манжетой, кажется, металл. Пен приняла его приглашение и прошла в глубь комнаты. Трисс сглотнула и рискнула приоткрыть дверь комнаты еще на дюйм-другой, чтобы лучше видеть.

Источник прерывистого света оказалось легко определить. Вся стена справа представляла собой бурлящую трепещущую массу серо-серебристых движущихся объектов. Это было кино, никаких сомнений, но Трисс не видела ни проектора, ни белого луча, который пересекал бы комнату и падал на экран. Трисс изумленно смотрела, как немая героиня, воплощение оскорбленной добродетели, отрицательно качала головой и отвергала дары некоего гладковолосого Лотарио. Только когда по экрану пошли титры задом наперед, Трисс поняла, что, должно быть, смотрит на обратную сторону экрана кинотеатра.