Песни Умирающей Земли - [258]

Моллокос снова стукнул посохом. Пол под кроватью разошелся, матрас накренился и труп вместе с демоном рухнули вниз в зияющую черную пропасть. Мгновением позже, снизу донесся всплеск, за которым последовал ужасающий шум, визг демона, оглушающее шипение и свист, как будто одновременно закипела тысяча чайников. Когда кровать встала на место, звук ослабел, но прошло еще много времени, прежде чем все затихло.

— Ч-что это было? — заикаясь, спросил Чимвазл.

— Знаменитые местные шипящие угри.

— Но я точно помню — хозяин сказал, что угрей больше нет в меню.

— В этом заведении их больше не готовят, но вот гости явно остались в меню угрей.

Лирианна недовольно надулась.

— Здешнее гостеприимство оставляет желать лучшего.

Чимвазл начал потихоньку продвигаться в сторону двери.

— Я этому хозяину выскажу все, что думаю. Похоже, ему придется уменьшить наш счет. — Он сердито почесался.

— На вашем месте я не стал бы возвращаться в общую комнату, — посоветовал колдун. — Посетители гостиницы — не те, кем они кажутся. Компания волосатых селян — на самом деле одетые в человеческую кожу упыри. Им здешние пироги с мясом нравятся. Седой старик в потертом плаще рыцаря Старого Торсингола — злобный дух, за свою скаредность проклятый до скончания веков жрать мерзкую лиловую похлебку. От демона и лейкоморфа мы избавились, но наш раболепный хозяин — вообще самый опасный из всех. Наиболее разумное — бежать отсюда. Я предлагаю вам воспользоваться окном.

Великому Чимвазлу дальнейшие уговоры не требовались. Он бросился к окну, открыл ставни и внезапно вскрикнул:

— Озеро! Я совсем забыл: вода окружила гостиницу и пути наружу нет!

Лирианна глянула через его плечо и забеспокоилась, увидев, что так оно и было.

— Действительно, — задумчиво сказала девушка, — вода стоит куда выше, чем прежде.

Плавать она научилась раньше, чем ходить, но маслянистая темная гладь озера не внушала доверия, и, хотя Лирианна не сомневалась, что ее верный меч Щекотун способен справиться с любым шипящим угрем, плыть и фехтовать одновременно ей было бы затруднительно.

Она обернулась к некроманту.

— Похоже, нам всем конец, если только вы не спасете нас каким-нибудь заклинанием.

— И какое же заклинание я должен произнести? — язвительно осведомился Моллокос. — Должен ли я призвать силу дальнего переноса, дабы отправить нас троих на край земли? Или заставить превосходный призматический спрей сжечь эту мерзкую гостиницу до углей? Произнести заклятие знобящего холода Фандааля, которое накрепко заморозит воды озера, чтобы мы могли дойти до берега, словно посуху?

Чимвазл поднял на него полный надежды взгляд.

— Да, пожалуйста.

— Так какое же из них?

— Любое. Великому Чимвазлу не подобает закончить свою жизнь начинкой для мясного пирога. — Он снова принялся чесать под подбородком.

— Я уверен, что ты и сам знаешь все эти заклинания, — заявил Моллокос.

— А я и знал, — ответил Чимвазл. — Только вот какой-то мерзавец украл мой гримуар.

Моллокос усмехнулся, и это был самый невеселый звук, который Лирианна слышала в своей жизни.

— Теперь это не имеет значения. Все в мире умирает, даже магия. Волшебство слабеет, колдовские книги обращаются в пыль, и даже самые мощные заклинания больше не действуют так, как прежде.

Лирианна вопросительно наклонила голову.

— Это правда?

— Да, это правда.

— Ну раз так… — И она выхватила меч, чтобы пощекотать его сердце.

Некромант умер мгновенно, не издав ни единого звука. Его ноги подкосились, и он осел на пол, словно бы преклонив колени для молитвы. Когда девушка извлекла лезвие из его груди, струйка алого дыма поднялась из раны. В воздухе запахло летними ночами и девичьим дыханием, сладким, словно первый поцелуй.

— Зачем ты это сделала? — в ужасе воскликнул Чимвазл.

— Он был некромантом.

— Но он был нашей единственной надеждой.

— У тебя нет никакой надежды. — Лирианна вытерла лезвие о рукав. — Когда мне было пятнадцать лет, мы нашли раненого странника возле нашей гостиницы. Мой отец, добрый человек, не мог допустить, чтобы незнакомец умер в дорожной пыли, поэтому мы отнесли его наверх, и я стала ухаживать за ним. Вскоре после того как он покинул нас, я обнаружила, что беременна. Семь месяцев рос мой живот, и я мечтала о ребенке с глазами такими же синими, как у его отца. А на восьмом месяце живот перестал увеличиваться, и с того момента я только все больше и больше худела. Повитуха мне все объяснила: какой смысл рожать ребенка в умирающем мире? Чрево мое было мудрее сердца. А когда я спросила ее, почему умирает мир, она наклонилась поближе и прошептала: «Это все дело рук чародеев».

— Но уж точно не моих рук. — Чимвазл отчаянно всеми десятью пальцами чесал щеки, сходя с ума от жуткого зуда. — Что если твоя повитуха ошибалась?

— Значит, получается, что ты умрешь ни за что. — Лирианна чуяла его страх. От него по-прежнему несло магией, но резкая вонь ужаса заглушала все более слабеющий запах волшебства. Чародей из него явно был никудышный. — Слышишь угрей? — поинтересовалась она. — Они голодны. Хочешь, я тебя пощекочу?

Чимвазл попятился от нее, выставив перед собой растопыренные окровавленные пальцы.