Песни улетающих лун - [21]
— Слушай! — перебил его Осип, приподнимаясь. — Якушин, миленький, ты не должен меня будить! У меня в башке такое творится: мне каждый шорох мешает.
— Это бесы тебе спать не дают, — серьезно ответил ему Якушин. — Ты, Осип, почему своему богу не молишься? Ты что ж, ничего уже не боишься?
— Ну какому еще богу, Якушин? — Осип устало вздохнул. — Ну давай завтра, завтра мы с тобой вместе помолимся: хоть моему богу, хоть твоему, хоть мусульманскому. Эх, мне сейчас такие сны снились!
Серьезное, доброе лицо старообрядца стало совсем печальным.
— Завтра? — переспросил он треснувшим голосом. — Ты что же, забыл, что с нами завтра будет? Спи, я лучше буду за нас обоих молиться.
Осип улегся и, отвернувшись, с головой накрылся шинелью. Он постарался снова думать о прошлом, вспоминать, как, чуждаясь людей, забился в самый дальний угол сарая и заснул; как слышал, что творится в гетто, но в полудреме не отдавал себе отчета, снится ему это или происходит наяву; как, проснувшись, напрасно искал Ирку; как выбирался из местечка, как попал к своим… Но мысли его теперь все время возвращались к предстоящей атаке. Картины нынешней, фронтовой, жизни проносились перед глазами, точно в кошмарном сне, — сквозь этот сон, громкий и торопливый, слышался шепот Якушина:
— Аз уснух, и спах, востах, яко Господь заступит мя. Не убоюся от тем людей, окрест нападающих мя. Воскресни, Господи, спаси мя, Боже мой, яко ты поразил еси вся враждующия ми всуе: зубы грешников сокрушил еси. Господне есть спасение, и на людях Твоих благословение Твое…
…Через пять минут Осип стремительно и высоко летел уже по ночному небу.
Стремительно и высоко Осип летел по ночному небу.
Он сам не понял, заснул ли он под скучное бормотание Якушина или видит все наяву, когда в уютное тепло блиндажа ворвался снаружи ноябрьский ледяной ветер, выросли и поползли вниз длиннющие стволы сосен и под руками его, раскинутыми, как крылья, золотом заблестела луна.
Луна проплыла за солдатом считанные секунды, потом остановилась, словно на что-то наткнувшись, и, подавшись назад, исчезла у него за ногами. Широкая блестящая лента с извилистыми краями, между которыми плыло светило, сменилась бескрайней тьмой.
Теперь под ним плыла чернота, лишь изредка нарушаемая цепочками мелких пожаров. Осип поднял голову и увидел: она же, луна, неслась на него и одновременно, как это ни было странно, оставалась на одном месте. То, что он увидел у себя под ногами, было — он догадался — ее отражением в Волге.
Отсюда, с неба, луна показалась ему особенно пленительной и холодной. В потоках ее слюдяного, со свистом обмывающего руки света солдат различил женское, удивительной красоты, лицо с холодными и пленительными глазами. Губы прекрасной женщины что-то шептали беззвучно, потом вдруг, словно дразня, вытянулись слегка — и расползлись излучинами в усмешке… Осип от изумленья зажмурился, — когда он открыл глаза, луна снова была просто ярко-светящимся шаром…
А он, все набирая скорость и высоту, летел на северо-запад. Навстречу ему то тут, то там выпрыгивали из тьмы тускло-блестящие ленты новых и новых рек, пятнами проваливались озера, — и каждый раз на мгновенье вспыхивали в их водах новые синие луны.
— Ирка! — как можно громче закричал лунам Осип. — Ирка, ты где?!
Ответа он не услышал. Луны то гасли сзади стремительно, то впереди загорались снова. Время от времени между ними падали под руки солдата вымершие деревни, чернеющие угрюмо руины захваченных городов; лишь иногда в глыбах полуразрушенных зданий, на площадях и вдоль улиц поблескивали неяркие огоньки. Над ними вспыхивали и гасли, поднимались и падали, теснились и расходились светила. Играя, меняясь местами, мерцали над ноябрем созвездия: древние узоры народов, исчезнувших на бесконечных равнинах.
Сразу за небольшою перерезанной шляхом рощей Малая Русь, Украина, кончалась, и начиналась Русь Белая. Осип летел теперь ниже, почти касаясь руками ветвей деревьев; с наслаждением впитывал запахи облысевшего леса.
В круглом, заросшем по берегам камышами озере еще одна показалась ему луна; все увеличиваясь, она плыла по воде параллельно его полету.
— Ирка! — закричал озеру Осип. — Ирка, ну где же ты!?
И круглое озеро осталось за его раскинутыми руками. Солдат летел уже ниже лесных верхушек; знакомая с детства, единственная земля шла на него всем своим черным телом. Наконец, две березы разъехались перед ним, образуя ворота, и Осип, влетевший в них, почувствовал, что стоит на кочке. Он расстегнул ворот шинели; усевшись, с горечью уронил голову в руки.
Справа смешанный лес переходил в сплошные березы. Быть может, оттуда, а быть может, совсем с другой стороны послышался крик, от которого Осип вздрогнул.
— Ося! — жалобно кричал ему голос, подобного которому не было на земле. — Ося, я здесь!…
Осип вскочил, оглянулся; беспомощно похлопал глазами. Трубой приложив ладонь, вдохнул глубоко морозный, плесенью и осенним прением отдающий воздух.
— И-и-ркааа!…
— Ир-ка-ааа-аа-а… — Эхо, прыгая между деревьями, постепенно слабело, словно бы разбиваясь об их стволы.
Долгое опустилось молчание. Березы, белея нагими телами, тянули к небу свои озябшие руки. Ветер со свистом раскачивал их верхушки, кидал на солдата листья; затем, стихнув, улегся вместе с листвой на землю. И снова откуда-то справа, из-за стволов березовой рощицы и осинника, поднялся и начал падать далекий неповторимый голос:
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.