Песни русских бардов. Серия 4 - [2]

Победившим сдаваясь на милость.

Но не все, оставаясь живыми,

Доброте сохраняли сердца,

Защитив свое доброе имя

От заведомой лжи подлеца.

Хорошо, если конь закусил удила

И рука на копье поудобней легла,

Хорошо, если знаешь, откуда стрела,

Хуже, если по-подлому, из-за угла.

Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом.

Ведьмы вас не пугают шабашем?

Но не правда ли, зло называется злом

Даже там, в светлом будущем вашем?

И во веки веков и во все времена

Трус, предатель всегда презираем,

Враг есть враг и война все равно есть война,

И темница тесна, и свобода одна,

И всегда на нее уповаем.

Время эти понятья не стерло,

Нужно только поднять верхний пласт, —

И дымящейся кровью из горла

Чувства вечные хлынут на нас.

Ныне, присно, во веки веков, старина,

И цена есть цена, и вина есть вина,

И всегда хорошо, если честь спасена,

Если другом надежно прикрыта спина.

Чистоту, простоту мы у древних берем,

Сзади сказки из прошлого тащим,

Потому что добро остается добром

В прошлом, будущем и настоящем.

Средь оплывших свечей и вечерних молитв…

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,

Средь военных трофеев и мирных костров

Жили книжные дети, не знавшие битв,

Изнывая от мелких своих катастроф.

Детям вечно досаден их возраст и быт,

И дрались мы до ссадин, до смертных обид,

Но одежды латали нам матери в срок,

Мы же книги глотали, пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,

И сосало под ложечкой сладко от фраз,

И кружил наши головы запах борьбы,

Со страниц пожелтевших стекая на нас,

И пытались постичь мы, не знавшие войн,

За воинственный клич принимавшие вой,

Тайну слова "приказ", назначенье границ,

Смысл атаки и лязг боевых колесниц.

А в кипящих кострах прежних воин и смут

Сколько пищи для маленьких наших мозгов.

Мы на роли предателей, трусов, иуд

В детских играх своих назначали врагов.

И злодея следам не давали остыть,

И прекраснейших дам обещали любить,

И, друзей успокоив и ближних любя,

Мы на роли героев вводили себя.

Только в грезы нельзя насовсем убежать,

Краткий миг у забав, столько боли вокруг,

Попытайся ладони у мертвых разжать

И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев еще теплым мечом

И доспехи надев, что по чем, что по чем,

Разберись, кто ты — трус или странник судьбы

И попробуй на вкус настоящей борьбы.

И когда умирает израненный друг

И над первой потерей ты взвоешь скорбя,

И когда ты без кожи останешься вдруг,

Оттого что убили его, не тебя,

Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал

По оскалу забрал, это смерти оскал.

Ложь и зло, погляди, как их лица грубы,

И всегда позади воронье и гробы.

Если путь прорубая отцовским мечом,

Ты соленые слезы на ус намотал,

Если в жарком бою испытал что по чем, —

Значит нужные книги ты в детстве читал.

Если мясо с ножа ты не ел ни куска,

Если руки сложа наблюдал свысока,

И в борьбу не вступил с подлецом, с палачом,

Значит в жизни ты был ни при чем, ни при чем

Торопись, тощий крик над страною кружит…

Торопись, тощий крик над страною кружит,

Лес, обитель твою, по весне навестить,

Слышишь, гулко земля под ногами дрожит,

Видишь, плотный туман над полями лежит, —

Это росы вскипают от ненависти.

Ненависть в почках набухших томится,

Затаенно бурлит,

Ненависть потом сквозь кожу сочится,

Головы наши палит.

Погляди, что за рыжие пятна в реке,

Зло решило порядок в стране навести,

Рукояти мечей холодеют в руке,

И отчаянье бьется, как птица в виске,

И заходится сердце от ненависти.

Ненависть юным уродует лица,

Ненависть просится из берегов,

Ненависть жаждет и хочет напиться

Черною кровью врагов.

Да, нас ненависть в плен захватила сейчас,

Но не злоба нас будет из плена вести,

Не слепая, не черная ненависть в нас,

Свежий ветер нам высушит слезы у глаз

Справедливой и подлинной ненависти.

Ненависть, пей! переполнена чаша,

Ненависть требует выхода, ждет.

Но благородная ненависть наша

Рядом с любовью живет.

Трубят рога, скорей, скорей…

Трубят рога, скорей, скорей,

И копошится свита.

Душа у ловчих без затей

Из жил воловьих свита.

Ну и забава у людей -

Убить двух белых лебедей…

И соколы помчались.

У лучников наметан глаз.

А эти лебеди как раз

Сегодня повстречались.

Она жила под солнцем, там,

Где синих звезд без счета,

Куда под силу лебедям

Высокого полета.

Вспари и два крыла раскинь

В густую трепетную синь,

Скользи по божьим склонам

В такую высь, куда и впредь

Возможно будет залететь

Лишь ангелам и стонам.

Но он и там ее настиг

И счастлив миг единый,

Но только был тот яркий миг

Их песней лебединой.

Крылатым ангелам сродни,

К земле направились они —

Опасная повадка.

Из-за кустов, как из-за стен,

Следят охотники за тем,

Чтоб счастье было кратко.

Вот отирают пот со лба

Виновники паденья.

Сбылась последняя мольба —

Остановись, мгновенье!

Как пелся этот вечный стих

В их лебединой песне —

Счастливцев одночасья…

Они упали вниз вдвоем,

Так и оставшись на седьмом,

На высшем небе счастья.

Если рыщут за твоею непокорной головой…

Если рыщут за твоею непокорной головой,

Чтоб петлей худую шею сделать более худой,

Нет надежнее приюта, — скройся в лес, не пропадешь,

Если продан ты кому-то с потрохами ни за грош.

Бедняки и бедолаги, презирая жизнь слуги,

И бездомные бродяги, у кого одни долги,

Все, кто загнан, неприкаян

В этот вольный лес бегут,

Потому что здесь хозяин —