Песни открытых форточек - [4]

Шрифт
Интервал

возможно, шампанское повлияло,
но шутка была не из приятных.
– Разве это запрещено законом? —
то и дело теряла она равновесие.
– Нет,
но давит на моё самолюбие.
– Остроты должны быть с перцем,
извините, я кажется снова наступила вам на ногу.
– Если бы,
вы прошлись по самому сердцу!

Пятое время года

кв. № 15

Она, флиртуя искренне
с зеркалом,
взглянула в сердцах на него:
– Любовь —
пятое время года,
я даже не знаю, что надеть.
Он созерцал,
терпеливо любуясь:
– Если бы не было тех,
кто может нас сглазить,
я бы сказал:
«Ходи голой,
не прячь красоту под ткань,
любовь —
капризное время года,
нам его не предсказать».

На пляже

драмтеатр

Они целовались так долго, так жарко,
что ночь потемнела от зависти.
Ветер порывисто нервничал,
пальмы пожимали плечами,
смущаясь, луна
прикрылась хлопковым облаком,
песку не спалось под их пятками,
море покрылось мурашками,
воздух в Сардах стал насыщенней,
небо умилённо заплакало.
– Летний дождь,
ты чувствуешь?
Он тоже меня целует.
Ты и он,
сразу двое, так странно,
но ты это делаешь лучше.
– Чувствую,
всё время чувствую,
что ты меня с кем-то сравниваешь.

Влияние флоры на фауну

тротуар

Я шёл по тротуару,
рядом девушка,
мы двигались с одинаковой скоростью,
почти касаясь друг друга,
казалось, даже шаг в шаг.
В руках у неё трепыхалась
оранжерея живых красных роз.
Мы, не знакомые абсолютно
соседи по тротуару,
просто совпали по времени.
Люди оглядывались,
нам завидовали.
Некоторые – мне,
некоторые – ей.

А что, по-твоему, любовь?

театр

– А что, по-твоему, любовь?
– Представь грозу:
эмоции потоком,
громыхает сердце,
молнии так близко
рвут пустоту пространства,
в котором ты спокойно жил,
бьют по телу,
но тебе не страшно.
Ты протягиваешь руки,
чтобы ударило сильнее
электричеством её души,
не исключено – смертельно.

Высказывание

кв. № 16

Ты можешь со мной поговорить
не важно о чём:
обо мне, о работе, о смысле бессмысленной жизни,
наконец, о весне, о погоде внутри,
о ерунде,
которая легче, чем бижутерия,
о чувствах, бушующих в дебрях моего организма,
в серой подкорке мозга,
где образовались пустоты,
их выело одиночество,
им искусаны губы,
мне нужно высказаться,
просто необходимо выплакаться словами,
можешь даже молчать
красиво, спокойно,
как ты это умеешь.
Помнишь, раньше
мы же общались беспричинно ночами
и были как будто счастливы,
дай мне хоть шанс задержать тебя рядом,
сесть на колени,
увидеть глазами глаза,
пока в них не замерло время.

Я совсем не это хотел сказать

кв. № 17

Я хотел бы умереть с тобой в один день,
но если ты умрёшь первой,
в твои глазницы посажу фиалки.
Я буду поливать их своими слезами,
и они напомнят мне о нежности твоего взгляда.
Если первым буду я,
не утруждайся в поисках карих цветов,
цвета дерьма,
которое я тебе доставил в этой жизни.

Независимость

кв. № 21

«Я сама безответственность», —
думала, когда спускалась по лестнице,
благо лифт не работал.
В таком состоянии она особенно не любила
пустые комнаты,
ушла,
наконец-то,
от того, что искала так долго.
«Сегодня я понимаю,
что не может любовь
принадлежать только мне,
принадлежит сразу двоим,
а точнее – мы ей.
Возможно, это меня и пугало,
не хотелось становиться чьим-то предметом,
которым
он решил заниматься,
да так усердно
носить, одевать, учить,
опекать.
Я устала,
сначала мне нравилось,
но воздуха стало вдруг не хватать».
Вышла она из подъезда на улицу I
к солнцу асфальта
и выдохнула этот адрес.


Касание

кв. № 22

– Я люблю тебя, —
произнёс он,
не открывая глаз.
– Я знаю, именно любишь, но не понимаешь совсем.
– В смысле? – пришлось расчехлить хрусталь.
Тёплой ванной ладони она прикоснулась к его лицу:
– Мы способны понять только то, что не касается
лично нас.

Не жалей

клуб поэзии

Не жалей о былом, не скорби,
я сумею найти твою лиру
нет, не надо, не хочешь, не пей —
прогуляемся просто по миру.
Что тоска, она ведь трусиха,
рассыпается пылью от смеха,
что там в прошлом – неразбериха,
из потерей сквозная прореха,
не кори своё сердце за блажь,
одолжи мне его без остатка.
Ты же хочешь? Ему будет жарко,
верно бьющемуся в заплатках.
Не губи себя сном беспокойным,
безразличием не трави,
взгляд твой атомный, очи томные
пусть уснут на моей груди.

Мысли до востребования

кв. № 25

Не знаю, про что я,
я всегда пишу ни о чём,
ни для кого
словно ночная жажда,
в колодце двора плещется
тишина,
я её отхлебнула немного
из стеклянного стакана
окна
и дальше —
писать в никуда
никудышные письма.
Почтальон их уносит
в чужие сердца,
в эти ящики,
запихивает вместе с газетой,
вы давно не заглядывали туда?
Не стоит,
может…
Может быть, там повестка
с того света
о том, что вы слишком расходуете его,
как и я этой ночью,
но если понадоблюсь,
загляните в свой ящик:
от меня там
для вас письмо.

Адам и Ева

театр

– Какая солёная вода, —
сказал он,
плавая в море её глаз.
– Ты плачешь? —
выбрался на берег её тела,
вытерся шёлком её густых волос.
– Не волнуйся,
всё будет хорошо, —
вздохнул её эфиром.
– Я жутко голоден,
что у нас на обед? —
сел он к костру её сердца.
– Ты замечательно готовишь, —
пообедал он её губами.
– Я вздремну немного, —
залёг к ней в душу
и сладко уснул.

Невыносимая лёгкость знакомства

кафе

Вы думаете, я как шампанское в этом бокале?
Лёгкая и игристая?
Вам ещё неизвестно,
скоро
забудете, как дышать,
лишь бы я не ушла,
пока я буду закусывать вашим сердцем.

Окраина

кв. № 26


Еще от автора Ринат Рифович Валиуллин
Где валяются поцелуи

Если вы никогда не были в стране, где валяются поцелуи, то можно получить визу или даже вид на жительство, просто скинув маски, как это сделали герои одной венецианской истории.


Состояние – Питер

В Питер стекались те, у кого с удачей была напряженка. Им казалось, что приехать сюда стоило только ради того, чтобы тебе фартило всю оставшуюся жизнь. Они еще не знали, что совсем скоро Питер проникнет в их дом, в их постель, он будет все время рядом; куда бы они ни уезжали от этого города, он будет сидеть у них под кожей, как у героев этой истории, где отношения на завтрак, обед и ужин не только со вкусом белых ночей, но и с привкусом серых будней.


Кофе на утреннем небе

Хорошо быть семейным: ты крутишь фарш, она лепит пельмени. Идиллия. Совсем другое дело одиноким: она крутит хвостом, ты лепишь горбатого, а пельмени ждут вас в ближайшем ночном магазине, если дело до них дойдет. Стоило только отвлечься, как кто-то обнес твой дом, похитил не только счастье, не только своего человека, но даже твои дела, оставив тебе только вид из окна. И чем чаще ты смотришь в него, тем чаще приходит одиночество и похищает все мысли.


Привязанность

«Привязанность» – я вязал этот роман несколько лет (часть книги даже выходила в свет отдельным изданием), то откладывая текст, считая его законченным, то возвращаясь к нему вновь, будто что-то забыл. Сказать. Важное. Слишком глубока тема, слишком знакома каждому из нас, слишком близка, слишком болезненна. Речь не только о привязанности одного человека к другому, к тем, кто нас любит, но еще сильнее – к тем, кто недолюбливает, к деньгам, к вещам, к гаджетам, к месту, к Родине, к привычкам, к дому, к друзьям нашим меньшим, к обществу, к болезням, к работе, к обстоятельствам, к личному, безличному и наличному.


Кулинарная книга

В этой «Кулинарной книге» вы не найдете способов приготовления любимых блюд. Только рецепты отношений между мужчиной и женщиной. Насыщенные солью любви, сладостью плоти и специями души, они придают неповторимый вкус этим блюдам. Приятно удивляет их подача и сервировка. Роман придется по душе всем, кто любит вкусно почитать.


Легкомыслие

Легко ли сыграть роль любовницы на театральной сцене, если репетировать ее придется в личной жизни? И стоит ли так драматизировать, когда на кону мечта, а спектакль на каких-то пару актов? Новый роман Рината Валиуллина – своеобразная матрешка, где одна история скрывается в другой, одна тема порождает множество, задевает за живое многих – роковых или легкомысленных, многообещающих или пустых. Смешивая настолько разные ингредиенты в одном блюде: природу любви и муки творчества, испанскую корриду и закулисную возню, грусть психоанализа и радость любопытства, – автор лукаво подает его под названием «Легкомыслие».