Песни открытых форточек - [11]

Шрифт
Интервал

Личное предложение

кафе

Вы по делу?
Опять предложение в весну завернули,
мне приходится переводить,
убирать лишнее,
обёртку слизывать,
выковыривать истину,
если это чистосердечное,
зачем тратить столько фольги?

Зонтик

кв. № 205

Случалось, что она оставляла перчатки
в моей уютной квартире
или зонтик,
когда уходила домой,
но как-то однажды
она сказала дождливо:
– Меня в твоей жизни слишком,
я пойду, —
и не вернулась.
С тех пор я думал о ней постоянно,
что-то навязчиво беспокоило,
будто она забыла
зонтик в моей голове,
мало того – раскрыла,
его было не вытащить
и не выкинуть,
хотя осень давно прошла.

Запой

бар

Я сидел за стойкой на табурете,
сзади подошла женщина:
– Угостите меня поцелуем, —
я ей налил,
потом мы повторили,
позже разлил на двоих постель.
Утром,
чтобы голова не болела,
за то, что было и будет,
мы ещё хорошенько хлебнули.
Так беспробудно друг друга
пили несколько месяцев,
пока однажды не поняли,
что уже не можем без этого —
алкоголики.

Сердечное

кв. № 206

Сердце лежало на подоконнике,
в открытое настежь окно падали капли дождя,
они стучали по его багровой поверхности,
испарялись,
не успев испугаться и отскочить,
в нём было достаточно жара и мужества.
Я встал с подоконника,
оторвал взгляд от улицы,
подошёл к ней и обнял:
– Если я не берусь тебя утешать,
когда ты плачешь, —
это не значит, что я
ничего не чувствую.

Пейзаж одной девушки

кв. № 208

Пшеничными прядями
колыхалось поле волос,
ресниц тревожные ласточки
предвещая горячий ливень,
то поднимались внезапно,
то камнем падали вниз,
блестело бирюзовым небом стекло
огромных открытых окон,
лицо,
вырезанное
из этого мира,
искусно розовым
напоминало зарю,
алое пламя
обветренным лоскутком
дрожало разочаровано:
– Я ненавижу тебя
так же сильно,
как и люблю,
за что так любят.
– Маленький, толстый, хромой,
лысеющий, небритый, капризный,
сплошные запчасти
опомнись,
за что здесь можно любить?
– Зато, что мне этого
как раз не хватало
для счастья.

Перед сном

кв. № 210

– О чём ты думаешь, дорогая?
– Я разговариваю с мозгом.
– Опять что-нибудь канючит?
– Да,
просит почитать ему книжку.
– А ты?
– Я ему говорю:
«некогда мне,
хочешь,
я выключу тебе телевизор?»

Произвольное

клуб поэзии

Я не пытался полюбить,
оно случилось произвольно,
открытое письмо не вскрыть,
влюблённым быть
совсем не больно,
больнее если полюбить.

Я скучаю

клуб поэзии

Я скучаю. Скучаю дико.
Объяснить каприз невозможно.
Заломилась извилина криком,
внутривенно ноет подкожно.
Я скучаю… Скучаю жарко…
Наизусть все даты и строчки,
сообщение лучшим подарком
в ожидании денно и нощно.
Я скучаю… Скучаю, вяну!
Голос дерзкий без многоточий.
Где тот запах, родной и пряный?
Отзовись, я скучаю очень.
Я скучаю. Всего два слова,
что к любви приросли забором.
Не проходит синдром разлуки,
там где руки касались током…

Буквальное

кв. № 215

В её замочную скважину
он вставил слово,
сделал три оборота,
и дверь поддалась,
он вошёл.
«Как много волшебного в буквах, —
вертелось у него на устах. —
Достаточно их расставить правильно
и тебя уже любит кто-то».

Другие

кв. № 218

– Вы сегодня совсем другой.
– Я вас тоже вижу иначе.
Вас зовут совсем по-другому.
– Многие меня звали,
но я всё же с вами.
– Вы целуете по-другому.
– Вы не так меня любите,
не так, как хотелось бы.
– Вы не так смеётесь.
– Вы курите.
– Вы много пьёте.
– Вы говорите глупости.
– Вы улыбаетесь странно.
– Вы ревнуете.
– Вы слишком задумчивы,
вы снова взялись за старое —
вы скучаете по другой.
– Вы – по другому.

Тетради в клетку

клуб поэзии

Вам напишу губами, кончиками пальцев
письмо, исправленное не одной слезой,
вы были правы, что другими мы не станем,
любви короткой в этом тягостное зло.
Вам напишу на чувственной бумаге
чернилами ночей телесных,
что колыхались белоснежным флагом
от ветра отношений дерзких.
Вам напишу отчаянием и раной,
что больше не нашла приюта,
чем сердцем спрятаться в глухом кармане,
у вас на вечность продолжительной минуты.
Вам напишу, касаясь телом тени
той ласки, что испытывала раньше,
вы были этой жизни вдохновением,
вы были,
значит, всё теперь иначе.

Предложение

остановка

Он предложил ей руку,
она отказалась,
возможно, день был выбран неправильно,
настроение,
плохо друг друга знали,
слишком рано,
наличие другого, рукастого,
может, рука предлагалась без сердца,
без денег,
без будущего,
левая,
грязная,
волосатая,
в гипсе,
в кармане,
в перчатке, в наручниках.
Он предложил ей руку
на остановке автобуса —
помочь выйти из транспорта,
она же мечтала – замуж.

Шедевр

кв. № 222

Я не художник,
пальцем
вывожу на скатерти имя,
фамилию,
день рождения,
шоколад горячий,
долгие утра,
шкатулки с рассветом,
апельсиновые поцелуи —
всё, что ты так любила.

Мне страшно

кв. № 224

Однажды, нежась в постели
в утренних поцелуях солнца,
она произнесла чуть слышно:
– Знаешь,
мне страшно, —
ледышкой в тёплое ухо,
я действительно не был красивым,
но она продолжала:
– Мне страшно,
что я постарею когда-нибудь,
морщины,
ты веришь?
Я их считаю.
Я обнял её покрепче,
как удав обнимает кролика:
– Дура,
выкинь это из головы,
старость к тебе не придёт,
пока ты её не пустишь.

День и ночь

театр

Ночь застенчиво спросила:
– День,
вам не страшно любить меня,
вы такой добрый?
– Не страшно,
вы же прекрасны, ночь,
с вами темно и спокойно
вы не знаете, как я бродил, бредил, мечтал
ночью раньше,
то есть вами,
пока наконец не встретил.

Еще от автора Ринат Рифович Валиуллин
Где валяются поцелуи

Если вы никогда не были в стране, где валяются поцелуи, то можно получить визу или даже вид на жительство, просто скинув маски, как это сделали герои одной венецианской истории.


Состояние – Питер

В Питер стекались те, у кого с удачей была напряженка. Им казалось, что приехать сюда стоило только ради того, чтобы тебе фартило всю оставшуюся жизнь. Они еще не знали, что совсем скоро Питер проникнет в их дом, в их постель, он будет все время рядом; куда бы они ни уезжали от этого города, он будет сидеть у них под кожей, как у героев этой истории, где отношения на завтрак, обед и ужин не только со вкусом белых ночей, но и с привкусом серых будней.


Кофе на утреннем небе

Хорошо быть семейным: ты крутишь фарш, она лепит пельмени. Идиллия. Совсем другое дело одиноким: она крутит хвостом, ты лепишь горбатого, а пельмени ждут вас в ближайшем ночном магазине, если дело до них дойдет. Стоило только отвлечься, как кто-то обнес твой дом, похитил не только счастье, не только своего человека, но даже твои дела, оставив тебе только вид из окна. И чем чаще ты смотришь в него, тем чаще приходит одиночество и похищает все мысли.


Привязанность

«Привязанность» – я вязал этот роман несколько лет (часть книги даже выходила в свет отдельным изданием), то откладывая текст, считая его законченным, то возвращаясь к нему вновь, будто что-то забыл. Сказать. Важное. Слишком глубока тема, слишком знакома каждому из нас, слишком близка, слишком болезненна. Речь не только о привязанности одного человека к другому, к тем, кто нас любит, но еще сильнее – к тем, кто недолюбливает, к деньгам, к вещам, к гаджетам, к месту, к Родине, к привычкам, к дому, к друзьям нашим меньшим, к обществу, к болезням, к работе, к обстоятельствам, к личному, безличному и наличному.


Кулинарная книга

В этой «Кулинарной книге» вы не найдете способов приготовления любимых блюд. Только рецепты отношений между мужчиной и женщиной. Насыщенные солью любви, сладостью плоти и специями души, они придают неповторимый вкус этим блюдам. Приятно удивляет их подача и сервировка. Роман придется по душе всем, кто любит вкусно почитать.


Легкомыслие

Легко ли сыграть роль любовницы на театральной сцене, если репетировать ее придется в личной жизни? И стоит ли так драматизировать, когда на кону мечта, а спектакль на каких-то пару актов? Новый роман Рината Валиуллина – своеобразная матрешка, где одна история скрывается в другой, одна тема порождает множество, задевает за живое многих – роковых или легкомысленных, многообещающих или пустых. Смешивая настолько разные ингредиенты в одном блюде: природу любви и муки творчества, испанскую корриду и закулисную возню, грусть психоанализа и радость любопытства, – автор лукаво подает его под названием «Легкомыслие».