Песни настоящих мужчин - [15]

Самолетами – материк.

Но сюда неизбежно манит

Это буйствие всех стихий,

И отсюда бредут в тумане

Наши песни и наши стихи.

Здесь не Рио и не Москва,

Здесь Курильские острова,

Что являют прекрасный вид

Бессердечности и любви.

1963

Окраина земная

Я на земле бываю редко,

Ты адрес мой другой имей:

На карте маленькая клетка,

Вся в голубом, в цветах морей.

Там ветры волны нагоняют,

Там в шторм работают суда.

Гремит окраина земная —

Пересоленная вода.

Под самой северной звездою,

И без луны, и при луне

Здесь тралы ходят под водою,

Разинув пасти в глубине,

И рыбы длинные не знают,

Какая движется беда.

Гремит окраина земная —

Пересоленная вода.

С бортов, ветрами иссеченных,

Мы зорче вроде бы вдвойне.

Вот фотографии девчонок

Качают штормы на стене.

Приснись мне, женщина лесная,

По облакам приди сюда…

Гремит окраина земная —

Пересоленная вода.

Мы словно пахари на поле,

И тралы родственны плугам,

Но только снегом дышит полюс,

Сгоняя штормы к берегам.

То вечный день, то ночь без края —

Свидетель нашего труда.

Гремит окраина земная —

Пересоленная вода.

И даже там, на теплом юге,

Где вроде создан рай земной,

Качают сны мои фелюги,

Качают койку подо мной.

Что красота мне расписная? —

Мне корешей своих видать.

Гремит окраина земная —

Пересоленная вода.

Весна 1965

Три минуты тишины

По судну «Кострома» стучит вода,

В сетях антенн качается звезда,

А мы стоим и курим – мы должны

Услышать три минуты тишины.

Молчат во всех морях все корабли,

Молчат морские станции земли,

И ты ключом, приятель, не стучи,

Ты эти три минуты помолчи.

Быть может, на каком борту пожар,

Пробоина в корме острей ножа?

А может быть, арктические льды

Корабль не выпускают из беды?

Но тишина плывет, как океан.

Радист сказал: «Порядок, капитан».

То осень бьет в антенны, то зима,

Шесть баллов бьют по судну «Кострома».

Весна 1965

Штили выметая облаками

Штили выметая облаками

И спускаясь с этих облаков,

Штормы ходят с мокрыми руками

И стучатся в стекла маяков.

Это все не очень-то красиво, —

Вечера уходят без следа.

Огонек лампады керосинной

Светит на ушедшие года.

Разорви сомнительные путы,

Как ты есть предстань перед грозой.

Линия страдания как будто

Тянется за черный горизонт.

И как будто страшную потерю

Океан оплакивает мой,

Как несостоятельный истерик

Бьется все о камни головой.

Мы переживем все эти муки,

Мы вернемся к синим чудесам,

Тяжкую замедленность разлуки

На кострах мы пустим к небесам.

Белым чайкам сухари мы скормим,

Песням продадимся мы в рабы,

Будем понимать мы эти штормы

Как желанный повод для борьбы.

Весна 1965

Остров Путятин

Снова плывут на закате

Мимо него корабли, —

Маленький остров Путятин

Возле Великой земли.

Плаваем мы не от скуки,

Ищем не просто тревог:

Штопаем раны разлуки

Серою ниткой дорог.

Нам это все не впервые —

Письма с Востока писать.

Тучи плывут грозовые

По часовым поясам.

Свистнут морские пассаты

По городским площадям,

В старых домах адресаты

Почту опять поглядят.

Все мы, конечно, вернемся —

Въедут в закат поезда,

Девушкам мы поклянемся

Не уезжать никогда.

Только с какой это стати

Снятся нам всё корабли?

Маленький остров Путятин

Возле Великой земли…

1963

Третий штурман

Я родился на волжском просторе

И, конечно, в душе капитан.

Шла ты, Волга, в Каспийское море,

А пришла в мировой океан.

Во дворе, меж военных развалин,

Где белье, где стучит домино,

Паруса путешествий вставали,

И вставала страна за страной.

То на «Бигле», а то на «Палладе» я

Вез в мечтах романтический груз.

И явилась однажды Исландия.

Покачнуло корабль «Златоуст»,

И не вышел я к ней на свидание.

Я лежу – кандидат в мертвецы.

Трое суток лежу без сознания.

Только слышу: аппендицит.

Только вижу: фельдшер-милаха

Все меняет на мне белье,

Лед заталкивает под рубаху,

Над термометром слезы льет.

И лежит рядом кореш мой, Мишка,

Говорит, как на страшном суде:

«Нам обоим, выходит, крышка.

Оперировать надо. А где?»

Но на грани бреда и яви

Слышим – будто с самих облаков,

Что согласен город Рейкьявик

Попытаться спасти рыбаков.

Нас с Мишаней перегружали —

Осторожно, не расплескать!

Тормоза у машин визжали,

И трубил «Златоуст»: «Пока!»

Умирал. Воскресал опять я.

Падал с солнца на снежный наст.

В госпитальном лифте распятие

Очень грустно смотрело на нас.

Операция. Утро. «Можете

Их кормить». И томатный сок

Нам давали из чайных ложечек,

Причитая: «Храни вас Бог!»

Нам идут и идут послания

От чужих людей, от дружков.

Нам здоровья желает Исландия,

Край потомственных рыбаков.

Но приходит конец печали, —

«Полежал, браток, на боку!»

Мы по русскому хлебу скучали

И по русскому языку.

И не можете вы представить

Это чувство: опять спасен!

До свидания, город Рейкьявик,

И спасибо тебе за все!

Май 1965

Норвежское море

Морские ворота Из телефильма «Морские ворота» Музыка В. Берковского и С. Никитина

Если вы хоть раз бывали в плаванье,

Если вам снились города, —

Стало быть, в отдаленной гавани

Кто-то вас должен ожидать.

Там грустят все море отразившие

Синие-пресиние глаза —

Девушки, крепко полюбившие

Тех, кто крепко любит паруса.

Бегаем от полюса до полюса,

Бороды дружно завели.

Ждать, пока море успокоится,

Нам нельзя – не за этим шли.

Помните вы, помните, пожалуйста,

Нас, бродящих где-то по морям,

Там, где непогоды нас не жалуют,

Там, где нас помнят у руля.

В общем, нам в хорошее все верится,

А еще море нам дано.