Песни мертвого сновидца. Тератограф - [50]
Но я солгал и ни к кому не вышел. Я ушел в свою комнату и там задремал под телевизор, включенный без звука. Цвета танцевали в темноте, а я все больше и больше поддавался антисоциальному сну. В конце концов, я по интеркому передал Ропсу, чтобы тот сообщил тете и гостям, де-мне нездоровится, и я должен отдохнуть. Такая версия, решил я, вполне соответствует образу безвредного и болезненного инвалида и будет воспринята без вопросов. Человек ночью спит. Это же прекрасно. Я уже слышал, как они это говорили своим душам. А потом, клянусь, я на самом деле выключил телевизор и заснул в настоящей тьме.
Но глубоко ночью все стало не таким реальным. Я, наверное, не отключил интерком, так как услышал тихие металлические голоса из маленькой металлической коробки, висящей на стене спальни. В состоянии дремоты я даже не сообразил, что могу встать с кровати и заглушить все звуки, просто вырубив это ужасное устройство. И оно действительно казалось ужасным. Голоса говорили на иностранном языке, но не на французском, как можно было ожидать. Нет, это наречие казалось куда более чуждым. Нечто вроде болтовни безумца во сне, смешанной с ультразвуковым писком летучей мыши. Голоса шумели и стрекотали, пока я вновь не заснул. Их диалог прекратился до того, как я очнулся, впервые в своей жизни представ пред яркими глазами утра.
В доме стояла тишина. Даже у слуг, похоже, были некие невидимые и бесшумные обязанности. Я решил воспользоваться своей бодростью в столь ранний час и незамеченным прогулялся по старой усадьбе, полагая, что все еще лежат в своих постелях. Тяжелые двери четырех комнат, которые тетя Т. отвела гостям, были закрыты: комната для отца и матери, еще две — для детей и холодная клетушка в конце коридора для незамужней сестры. Я на секунду остановился около каждой комнаты, прислушался к разоблачительным песням сна, надеясь узнать родственников по храпам, посвистываниям и односложным бормотаниям между вздохами. Но никакого обычного шума они не производили. И почти не издавали звуков, кроме одного, в котором эхом повторяли друг друга. Это был странный звук, словно доносящийся из одной и той же полости: причудливый хрип, одышка из глубин горла, кашель туберкулезного демона. Изрядно наслушавшись непонятной какофонии прошлой ночью, я вскоре без сожаления ушел прочь.
Весь день я провел в библиотеке, чьи высокие окна были спроектированы так, чтобы впускать максимум естественного света для чтения. Тем не менее я опустил шторы и старался держаться в тени, выяснив, что утреннее сияние солнца далеко не столь прелестно, как о нем говорят. Правда, в чтении я не слишком далеко продвинулся. В любую секунду я ждал, что чужие шаги застучат по двукрылой лестнице, пересекут черно-белую шахматную доску переднего зала, захватывая дом в плен. Но несмотря на эти ожидания и все возрастающее чувство беспокойства, гости так и не появились.
Пришли сумерки — и по-прежнему ни отца и матери, ни заспанных сына и дочери, ни целомудренной сестры, с удивлением комментирующей неподобающую длину ее сна. И тети Т. тоже нет. Похоже, вчера ночью они славно погуляли, подумал я, но не возражал провести время с сумерками наедине. Я отворил занавеси на трех западных окнах, каждое из них превратилось в холст, изображающий одну и ту же небесную сцену. Мой личный Salon d’Automne[25].
Это был необычный закат. Я весь день просидел за шторами и не заметил, что приближается гроза, и большая часть неба окрасилась в оттенок, похожий на цвет старых доспехов из музея. В то же самое время красочные пятна света затеяли спор с ониксом бури. Свет и тьма странно перемешивались как внизу, так и наверху. Тени и солнечные лучи слились воедино, пронизав пейзаж внеземным этюдом сияния и мрака. Белые и черные облака врезались друг в друга на ничьей земле неба. Осенние деревья стали похожи на скульптуры, изваянные во сне; их свинцовые стволы и ветки, железисто-красные листья застыли навечно в неестественном безвременье. Серое озеро медленно ворочалось и перекатывалось в мертвом сне, бессознательно толкаясь о волнорез из оцепеневшего камня. Зрелище противоречий и неопределенности в парящей над всем трагикомической дымке. Земля совершенных сумерек.
Я ликовал: наконец сумерки снизошли сюда, ко мне. Я должен был выйти им навстречу. У меня не было выбора. Я выбежал из дома и встал на берегу озера, на склоне, покрытом стылой травой, идущем к воде. Смотрел сквозь ветки деревьев на сражающиеся краски неба. Держал руки в карманах, ничего не трогал, кроме как глазами.
Прошел час или даже больше, прежде чем я решил вернуться домой. Уже стемнело, хотя я не помнил, как сумерки перешли в вечер, ибо они не страдают пышным финалом. Звезд было не видно, все вокруг окутали грозовые облака. Начали падать первые, еще робкие капли дождя. Вверху бормотал гром, и я был вынужден отправиться в дом, еще раз обманутый ночью.
В холле я выкрикнул несколько имен. Тетя Т.? Ропс? Джеральд? Миссис Дюваль? Мадам? Но вокруг стояла тишина. Где же все? Не могли же они до сих пор спать? Я переходил из комнаты в комнату, но не видел и следа живого человека. На всех поверхностях виднелся слой пыли, скопившийся за день. Где слуги? Наконец я открыл двустворчатые двери в столовую. Может, я опоздал к ужину, которым тетя Т. вознамерилась приветствовать наших гостей?
Быть живым — это не хорошо: это простое «не» собирает в себе все бесстрашие мышления лучше любой пошлости о трагическом благородстве жизни, известной избытком страданий, разочарований и самообмана. Нет никакого бытия, достойного причитаний или воссоединения; нет никакой самости, достойной коронования в звание капитана своей судьбы; нет никакого будущего, заслуживающего усилий и надежды. Жизнь, отмеченная Лиготти огромной печатью неодобрения, есть ЗЛОВЕЩАЯ БЕССМЫСЛЕННОСТЬ…
В город присылают нового градоначальника, и вскоре размеренный быт местных жителей превращается в настоящий кошмар. Подлинная тьма проникает в офисные будни обыкновенных клерков, проклятая фабрика начинает производить монстров, а на Землю приходят боги – только люди, вызвавшие их, даже не представляют, с чем имеют дело и какую метаморфозу им предстоит увидеть. Древние силы и безумие космического ужаса, люди, стоящие перед подлинным мраком вселенной, и бездна, что смотрит на каждого, читающего эти тексты – все это «Ноктуарий» и «Театр гротеска», две книги Томаса Лиготти, одного из самых необычных и оригинальных писателей из тех, что сейчас работают в жанре ужасов.
Все лучшее в жанре ужасов за два последних десятилетия в новой серии «Best New Horror»! От всемирно известного составителя сборников, признанного мэтра Стивена Джонса! Впервые на русском языке!Привидения и вампиры, маньяки и психопаты, таинственные монстры и ходячие мертвецы — все самые популярные персонажи жанра хоррор на страницах произведений Рэмси Кэмпбелла, Ричарда Лаймона, Роберта Маккаммона, Йена Уотсона и многих других знаменитых писателей. Смертоносные твари выползают из тьмы, сходят с экранов телевизоров, являются с того света или из глубин вашего воспаленного сознания.
Приготовьтесь окунуться в завораживающий мир мастера современного ужаса – Говарда Лавкрафта! Ктулху, Шоггот, Йог-Сотот и прочие возвращаются во всей своей ужасающей красе. Монстры, созданные воображением великого Лавкрафта более полувека назад, оживают в историях современных писателей – Нила Геймана, Кейтлин Кирнан, Говарда Уолдропа и других. Все рассказы сопровождаются оригинальными иллюстрациями художника Джона Коулхарта.Легионы поклонников Лавкрафта продолжают посещать причудливые пейзажи его мира и встречать неумолимых монстров.
Если вы не знали, страшные истории можно писать как минимум в трех непохожих стилях.Из этих заметок вы узнаете о всех них подробнее. Не обойдется и без наглядных примеров.Вам уже скучно? Напрасно.Ведь вы еще не знаете, кто пишет эти заметки. И зачем пишет. И пишет ли.Быть может, он и сам этого не знает.© Pickman.
В маленьком, неприметном магазинчике работает продавцом маленький, неприметный человек. Он банален, обычен и сер. Но у него есть секрет, возможно — страшный, возможно — смертельно опасный. Иногда, вечерами, когда никого нет рядом, ему является странное существо, деревянная марионетка в человеческий рост, изображающая клоуна. Нити, управляющие ее конечностями и головой, скрываются в тенях наверху. Клоун всегда молчит, ждет. И однажды он все-таки заберет то, за чем пришел.© D.TikhonovВпервые на русском — журнал DARKER.
«Дикари». Все началось как обыкновенный отдых нескольких друзей на яхте в Тихом океане. Но когда корабль тонет во время шторма, оставшихся в живых заносит на маленький и судя по всему необитаемый остров, который находится в милях от их первоначального курса. Путешественники пытаются обустроиться в своем новом пристанище, ожидая спасения. Но попавшийся им остров — далеко не тот рай, которым он показался изначально. Это место подлинного ужаса и смерти, давно похороненных и забытых тайн. И здесь есть что-то живое.
Патриция Кэмпбелл – образцовая жена и мать. Ее жизнь – бесконечная рутина домашних дел и забот. И только книжный клуб матерей Чарлстона, в котором они обсуждают истории о реальных преступлениях и триллеры о маньяках, заставляет Патрицию чувствовать себя живой. Но однажды на нее совершенно неожиданно нападает соседка, и на выручку приходит обаятельный племянник нападавшей. Его зовут Джеймс Харрис. Вскоре он становится любимцем всего квартала. Его обожают дети, многие взрослые считают лучшим другом. Но саму Патрицию что-то тревожит.
Находясь на грани банкротства, режиссер Кайл Фриман получает предложение, от которого не может отказаться: за внушительный гонорар снять документальный фильм о давно забытой секте Храм Судных дней, почти все члены которой покончили жизнь самоубийством в 1975 году. Все просто: три локации, десять дней и несколько выживших, готовых рассказать историю Храма на камеру. Но чем дальше заходят съемки, тем более ужасные события начинают твориться вокруг съемочной группы: гибнут люди, странные видения преследуют самого режиссера, а на месте съемок он находит скелеты неведомых существ, проступающие из стен.
Четверо старых университетских друзей решают отвлечься от повседневных забот и отправляются в поход: полюбоваться на нетронутые человеком красоты шведской природы. Решив срезать путь через лес, друзья скоро понимают, что заблудились, и прямо в чаще натыкаются на странный давно заброшенный дом со следами кровавых ритуалов и древних обрядов, а также чучелом непонятного монстра на чердаке. Когда им начинают попадаться трупы животных, распятые на деревьях, а потом и человеческие кости, люди понимают, что они не одни в этой древней глуши, и охотится за ними не человек.