Песни мертвого сновидца. Тератограф - [37]

Натан — нормальный и реальный персонаж, или, по крайней мере, близок к этому. Возможно, он не столь нормален и реален, как ему бы хотелось, но он стремится к этой цели. Пожалуй, даже слишком, но все же не переходя за грань нормальности и реальности. Мы уже выяснили, что у Натана есть фетиш на «волшебство» (и это слово сейчас лучше заключить в кавычки, помня о том, что хоть протагонист и вкладывает в него позитивное значение, оно будет полностью сметено к концу рассказа, когда мир черной магии обрушится на голову Натана), «вечность» (и снова кавычки — для кого как, а для нашего героя время точно истекает) и «глубину». (В этом понятии есть сложность, которой в других нет. «Волшебство» и «вечность» иронически и довольно банально связаны с событиями рассказа. С «глубиной» все не так. У этой «сущности» нет ауры, по крайней мере, для реалистического писателя. Пока не будем ее трогать.)

Натан постоянно ищет эти качества, что может показаться несколько необычным, но уж точно не аномальным или сверхъестественным. (А чтобы сделать главного героя еще более реалистическим, снабдите его пальто, часы и машину названиями каких-нибудь брендов, автобиографически позаимствовав их из собственного шкафа, с запястья или из гаража.) Троичная формула, преследующая Натана — похожая на девиз с фамильного герба, напичканного латинизмами, — призраком следует по тексту рассказа, словно рефрен в песне. Можно выделить ее курсивом, как монотонный речитатив, ритуально звучащий в подсознании нашего антигероя, можно не выделять. (Постарайтесь без искусственности: помните, у нас тут реализм.) Натан хочет, чтобы его роман с Лорной Макфикель, как и все в жизни, что он считает ценным, был волшебным, вечным и, в некоем расплывчатом смысле, глубоким. Для Натана именно эти свойства дают ощущение нормальности и реальности в беспорядочной вселенной, где все вокруг постоянно угрожает стать аномальным и ирреальным для любого человека — не только для него.

Хорошо, идем дальше. Значит, Лорна Макфикель представляет собой все добродетели нормальности и реальности. В избранном нами стиле ее можно показать более нормальной и реальной, чем Натан. Может, наш главный герой довольно невротичен: может, ему слишком сильно нужны нормальные и реальные вещи, я не знаю. (А если бы знал, то, возможно, сумел бы написать этот рассказ.) В общем, Натан хочет завоевать нормальную, реальную любовь, но у него не получается. Он проигрывает, даже не получив шанса сделать первый ход. Проигрывает безоговорочно. Почему? Для ответа мы можем обратиться к очень популярной теме в рассказах ужасов: будь осторожен в своих желаниях, ибо ты точно получишь нечто совершенно им противоположное. Натан стал слишком жадным. Он захотел того, чего человеческий опыт предложить не может, — совершенства. И чтобы высветить эту реальность, некие внешние сверхъестественные силы были введены в повествование, дабы преподать Натану, а вместе с ним и читателю урок. (Реалистические рассказы ужасов могут быть крайне нравоучительными.) Но как такое может быть? Вот в чем суть любого сверхъестественного рассказа ужасов, даже реалистического. Каким образом в жизнь Натана сквозь врата, что бдительно охраняют стражи Нормальности и Реальности, проскользнуло сверхъестественное? Просто иногда оно ступает аккуратно, приближается неслышно, дюйм за дюймом, пока в один прекрасный момент не заявляется без приглашения.

Итак, в истории о Натане источник сверхъестественного кроется внутри таинственных брюк. Они сшиты из материала, которого наш герой никогда не видел; у них нет ярлыка с названием производителя; других таких, пусть иного размера или цвета, в магазине не находят. Когда Натан спрашивает о них продавца, мы вводим в повествование Доказательство номер один: брюки были получены, словно ниспосланные свыше, портным, которому Натан благоволит. Они не должны были находиться в той партии одежды, с которой пришли, продавец все просматривает досконально. И никто в магазине ничего не может сказать о них Натану, и это также проверяют не раз и не два. Все эти факты превращают брюки в настоящую тайну, причем совершенно реалистическим способом. Читатель улавливает намек, что какие-то странные дела творятся с этими штанами, и потом легко позволит такой странности перейти в сверхъестественное.

Вот тут внимательный ученик может спросить: даже читатель действительно признает, что брюки волшебные, почему они производят такой эффект, почему разлагают тело Натана? Для ответа на этот вопрос нам потребуется ввести Доказательство номер два: Натан — не первый владелец брюк. Незадолго до того, как они стали его волшебным, вечным и глубоким имуществом, их носил человек, чья жена придерживалась правила «чего добру пропадать», и потому стянула с него новенькие, с иголочки штаны, когда ее суженый рухнул на пол и отошел в мир иной. Но эти «факты» ничего не объясняют, ведь так? Разумеется. Тем не менее может показаться, что они объясняют все, если только подать их правильным способом. Для этого надо лишь связать Доказательства номер один и номер два (их может быть и больше) внутри схемы реалистического повествования.