Песни и стихи. Том 1 - [20]

Но куда она приходит,

И откуда происходит,

До чего ж она доходит?

Что томитесь? Живо слазьте!

Кто-то спрашивает что-то,

Задаёт вопросы кто-то,

Почему-то, отчего-то.

Тут, конечно, дали власти

Очередь из пулемёта,

И тогда свалился кто-то,

Как-то сразу отчего-то

Повалился наземь кто-то.

Власти ходят по дороге.

Кто лежит там на дороге?

Кто-то протянул тут ноги,

Труп какой-то на дороге.

Э, да это ведь народ.

Я НЕ ЛЮБЛЮ

Я не люблю фатального исхода,

Поэтому об этом не пою.

Я не люблю любое время года,

В которое болею и не пью.

Я не люблю открытого цинизма,

В доверчивость не верю, и ещё,

Когда чужой мои читает письма,

Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину,

Или когда прервали разговор.

Я не люблю, когда стреляют в спину,

Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,

Червей сомненья, почестей иглу,

Или когда всё время против шерсти,

Или когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой,

Уж лучше пусть откажут тормоза,

Досадно мне, что слово «честь» забыто,

И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья,

Нет жалости во мне и неспроста:

Я не люблю насилье и бессилье,

Но очень жаль распятого Христа.

Я не люблю манежи и арены,

На них мильон меняют по рублю.

Пусть впереди большие перемены,

Я это никогда не полюблю.

Я это никогда не полюблю.

ОНА БЫЛА В ПАРИЖЕ

Наверно, я погиб, глаза закрою — вижу,

Наверно, я погиб, робею, а потом —

Куда мне до неё, она была в Париже,

И я вчера узнал — не только в нём одном.

Какие песни пел я ей про Север дальний.

Я думал — вот чуть-чуть, и будем мы на «ты».

Но я напрасно пел о полосе нейтральной —

Ей глубоко плевать, какие там цветы.

Я спел тогда ещё, я думал, это ближе.

Про юг и про того, кто раньше с нею был,

Но что ей до меня, она была в Париже,

Ей сам Марсель Марсо чего-то говорил.

Я бросил свой завод, хоть, в общем, был не вправе.

Засел за словари на совесть и на страх,

Но что ей до того, она уже в Варшаве,

Мы снова говорим на разных языках.

Приедет, я скажу по-польски: Проше пани,

Прими таким, как есть, не буду больше петь.

Но что ей до того, она уже в Иране.

Я понял, мне за ней, конечно, не успеть.

Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в Осле,

Да, я попал впросак, да, я попал в беду.

Кто раньше с нею был, и тот, кто будет после,

Пусть пробуют они, я лучше пережду.

ДАЙТЕ СОБАКАМ МЯСА

Дайте собакам мяса, авось, они подерутся.

Дайте похмельным кваса, может, они перепьются.

Чтоб не жиреть воронам, ставьте побольше пугал.

А чтобы быть влюблённым, дайте укромный угол.

В землю бросайте зёрна, может, появятся всходы.

Ладно, я буду покорным, дайте же мне свободу.

Псам мясные ошмётки дали, а псы не подрались.

Дали пьяницам водки, а они отказались.

Люди ворон пугают, а вороньё не боится.

Пары соединяют, а им бы разъединиться.

Лили на землю воду — нету колосьев, чудо.

Мне вчера дали свободу. Что я с ней делать буду?

АХ, УТОНУ Я В ЗАПАДНОЙ ДВИНЕ

Ах, утону я в Западной Двине

Или погибну как-нибудь иначе,

Страна не пожалеет обо мне,

Но обо мне товарищи заплачут.

Они меня на кладбище снесут,

Простят долги и горькие обиды.

Я отменяю воинский салют,

Не надо мне гражданской панихиды.

Я никогда не ездил на слоне

И мне не приносили передачи,

Страна не пожалеет обо мне,

Но обо мне товарищи заплачут.

ПРО СЕРЁЖКУ ФОМИНА

Я рос, как вся дворовая шпана,

Мы пили водку, пели песни ночью,

И не любили мы Серёжку Фомина

За то, что он всегда сосредоточен.

Сидим раз у Серёжки Фомина —

Мы у него справляли наши встречи —

И вот о том, что началась война,

Сказал нам Молотов в своей известной речи.

В военкомате мне сказали: «Старина,

Тебе броню даёт родной завод «Компрессор».

Я отказался, а Серёжку Фомина

Спасал от армии его отец, профессор.

Кровь лью я за тебя, моя страна,

И всё же моё сердце негодует:

Кровь лью я за Серёжку Фомина,

А он сидит и в ус себе не дует.

Теперь, небось, он ходит по кинам,

Там хроника про нас перед сеансом

Сюда б сейчас Серёжку Фомина,

Чтоб побыл он на фронте на германском.

Но наконец закончилась война.

С плеч сбросили мы словно тонны груза.

Встречаю раз Серёжку Фомина,

А он — Герой Советского Союза.

ПЕСНЯ О НОВОМ ВРЕМЕНИ

Как призывный набат прозвучали в ночи тяжело шаги.

Значит, скоро и нам уходить и прощаться без слов.

По нехоженным тропам протопали лошади, лошади,

Неизвестно, к какому концу унося седоков.

Значит, время иное, лихое, но счастье как встарь ищи,

И в погоню летим мы за ним, убегающим, вслед.

Только вот, в этой скачке теряем мы лучших товарищей,

На скаку не заметив, что рядом товарища нет.

И ещё будем долго огни принимать за пожары мы,

Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов,

Про войну будут детские игры с названьями старыми,

И людей будем долго делить на своих и врагов.

А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,

И когда наши кони устанут под нами скакать,

И когда наши девушки сменят шинели на платьица,—

Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять.

ТАК СЛУЧИЛОСЬ, МУЖЧИНЫ УШЛИ

Так случилось, мужчины ушли,

Побросали посевы до срока.

Вот их больше не видно из окон,

Растворились в дорожной пыли.

Вытекают из колоса зёрна,

Эти слёзы несжатых полей,

И холодные ветры проворно

Потекли из щелей.

(Припев)

Мы вас ждём, торопите коней, в добрый час, в добрый час.

Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины,