Песнь в мире тишины [Авторский сборник] - [80]

Тогда Харман вскочил и, громко выругавшись, швырнул в него чайник, полный только что заваренного чая. Сэм увернулся. Чайник разлетелся вдребезги, оставив на стене мокрую кашицу чаинок; от них все еще шел пар. Схватив столовый нож, которым резали хлеб, Харман остервенело кинулся вокруг стола вдогонку за Сэмом. Парень отступил к камину.

— Отец! — пронзительно завизжала Мег. — Папа! Что ты делаешь!

Харман в ярости бросился на Сэма. Отступать было некуда, и Сэм, схватив сковородку, стоявшую на плите, опустил ее старику на голову в тот самый миг, когда Харман бросился на него. Удар не был по-настоящему сильным, на самом деле Сэм нанес его лишь для того, чтоб Харман не пырнул его ножом, но, видимо, все же он попал в наиболее уязвимую часть черепа, потому что старик рухнул на пол. В течение нескольких секунд он лежал на боку, задыхаясь, перекосив разинутый рот и высунув язык; глаза его почти что выкатились из впадин. И вдруг все кончилось. Мег замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами, прижав руки к щекам. Отец не шевелился. Какое-то странное, тягостное молчание воцарилось в кухне. Сэм стоял, все еще сжимая в руке сковородку; капли сала стекали с нее на линолеум… Вдруг Мег метнулась к отцу и выдернула нож из его судорожно сжатых пальцев. Выбежав в коридор, она бросила его там. Когда Мег вернулась, Сэм стоял на коленях позади старика, лежащего все так же безмолвно.

— Ну же, вставайте! — упрашивал он его. Но Харман не подавал признаков жизни, не слышалось ни звука, ни стона. — Что это с ним, Мег? Не так уж я его сильно стукнул. По-моему, едва-едва… Ничего не понимаю. Что это с ним, Мег, как ты думаешь?

— Принеси воды, — велела она.

Они брызгали водой на его лицо и затылок, но это не оживило Хармана, вливали ему воду в рот, но она вытекала обратно. На голове была рана; сквозь седые пряди волос сочилась кровь.

— Беги за доктором, живо! — закричала она.

Пришел врач и опустился на колени, чтобы осмотреть пострадавшего. Он сделался очень серьезным. Мег дотронулась до руки Сэма и тихонько вывела его из комнаты. В коридоре она шепнула:

— Тебе надо бежать, скорее, немедленно, беги куда хочешь!

Оставив его, она вернулась к врачу.

— Боюсь, что я ничем не могу помочь. Этот человек мертв, — сказал он. — Как это случилось?

Она рассказала ему, что произошла ссора и был нанесен удар. Послали за полицией. Полицейские, придя, обнаружили Сэма сидящим на ступеньках лестницы.

— Дурак! — прошептала Мег. — Почему ты не ушел сразу же, как я велела тебе?

— Ладно, — ответил он строго, — оставь меня в покое.

Он все рассказал полицейским, ничего не скрыл и не отрицал.

— Но я был вынужден так поступить, — сказал он. — Все беды на меня навалились разом.

Полиция арестовала его. Его заперли в тюремную камеру.

Следствие началось спустя двое суток, и для дачи показаний был вызван врач. Он дал их. Удар по черепу, после которого старик скончался, по его словам, был нанесен тяжелым предметом; и все же, продолжал он, сам по себе этот удар был настолько слабым, что не мог стать причиною смерти, которая в действительности последовала от удушья. Большое количество мяса и хлеба закупорило пищевод, и Харман задохнулся. Он умер от удушья.

Дело обернулось неожиданной стороной. Иной раз истина оказывается причудливее любого вымысла, и очень часто в нее бывает трудно поверить. Но врач был настолько убежден в своей правоте, что его оказалось невозможно сбить с позиций, и, таким образом, понятые во главе со следователем вынесли заключение о смерти в результате несчастного случая.

Позднее, когда Сэм был доставлен в полицейский суд, выяснилось, что судьи не могут опротестовать показания врача и заключение следователя. Без сомнения, поступок обвиняемого способствовал несчастью, тем не менее нет оснований к возбуждению судебного преследования. И арестованный был освобожден из-под стражи.

Без единой улыбки покинул Сэм скамью подсудимых. В вестибюле суда он увидел Мег — она поджидала его. У него не было никаких намерений; он не знал, ни как себя с ней вести, ни что им теперь надлежит делать, но понял, что она ждет, и сердце его бешено заколотилось при виде ее. Она была в трауре, лицо ее казалось таким бледным, таким печальным — даже улыбки не нашлось у нее для него; она стояла там, и глаза ее не светились приветом. В вестибюле было полным-полно народу, и все таращились на него и на нее, выжидая, что же произойдет между молодой женщиной и этим парнем, который прикончил ее папашу.

Когда он подошел к ней, Мег не проронила ни звука. В ладонях безвольно поникших рук она комкала белый носовой платок. Она не поздравила его — не могла; она не сумела даже сказать, что радуется тому, как легко он отделался. В том, что это всего лишь несчастный случай, не было утешения; содеянное было непоправимо, и черная тень его навсегда пролегла между ними.

Мег протянула руку и пробормотала:

— Прощай.

Но не успел он дотронуться до ее руки, как она круто повернулась и пошла от него прочь.

Было что-то в этом ее движении, помешавшее ему пойти вслед за ней.

Перевод Э. Урицкой

Ложь, всюду ложь

Когда человек в отчаянии бросается в кресло с единственной мыслью о смерти, нетрудно догадаться, что у него неприятности из-за денег или женщин; впрочем, это может объясняться и суетностью человека, способного так терзаться из-за какой-нибудь чепухи, поглощающей все его мысли. Тут неприятности были из-за женщины, милого и очаровательного создания, и Пауэлл — из фирмы Ханнафорда и Сноуфолла, процветающих пивоваров средней Англии, — Эрик Пауэлл, я бы сказал, чувствовал себя так, словно у него вырвали желудок из того привычного вместилища, где он спокойно пребывал всю жизнь, так, словно сердце его вот-вот остановится и он превратится в бездыханный труп, распростертый в кресле. Много страшных видений пронеслось в его голове, срывая с губ проклятия, и он подумал, что было бы весьма забавно умереть вот так, с проклятьем на устах. Проклинающий труп! Гм! Ну что ж, множество людей поступают и так и этак, выкидывают что-нибудь еще почище — можно и впрямь помереть со смеху от всего этого. Но так или иначе, без слез тут не обходится.