Песнь о Нибелунгах - [53]

Носясь, как птицы, сёстры едва касались волн,

И, видя это, Хаген был нетерпенья полн:

Коль скоро им проникнуть в грядущее дано,

У них обязан вызнать он, что статься с ним должно.

Промолвила вещунья: «Ручательство даю,

Что с вами не случится беды в чужом краю.

Без страха отправляйтесь и знайте наперёд —

Окажут вам у Этцеля неслыханный почёт».

Словам её был Хаген так неподдельно рад,

Что сразу отдал сёстрам волшебный их наряд.[259]

Когда ж его надели провидицы опять,

Они решились витязю всю правду рассказать.

Воскликнула Зиглинда, вторая из сестёр:

«Сын Альдриана Хаген,[260] мы лгали до сих пор,

Боясь, что, рассердившись, уйдёшь ты с нашим платьем.

Знай, угрожает смерть тебе и всем твоим собратьям.

Вернись, пока не поздно, иль ждёт тебя конец.

Не с доброй целью к гуннам ты зазван, удалец.

Вы едете на гибель, а не на торжество.

Убьют вассалы Этцеля вас всех до одного».

«Не лгите, — молвил Хаген, — вам это ни к чему.

Не может быть, чтоб пали мы все лишь потому,

Что нам одна особа мечтает навредить».

Тут попытались сёстры вновь пришельца убедить.

Одна из них сказала: «Назначено судьбою

Тебе лишиться жизни и всем друзьям с тобою.

Нам ведомо, что только дворцовый капеллан

Вернётся в землю Гунтера из чужедальних стран».

Отважный Хаген вспыхнул: «Довольно слов, всезнайки!

Того сочту я смелым, кто скажет без утайки

Трём нашим государям, что перебьют всех нас.

Ответьте лучше, как попасть нам за Дунай сейчас».

Она ему: «Коль скоро стоишь ты на своём,

То знай: вверх по теченью есть за рекою дом.

Живёт в нём перевозчик, и тут другого нет».

Заторопился Хаген прочь, чуть выслушал ответ.

«Постойте! — закричала из вещих жён одна. —

Вам, Хаген, на прощанье совет я дать должна,

Чтоб ваш отряд в дороге не потерпел урон.

Страной владеет здесь маркграф, зовётся Эльзе он.

Брат Эльзе Гельфрат правит баварскою землёй.

По ней вам ехать надо с опаскою большой.

Всего же пуще бойтесь рассориться в пути

С тем, без кого вам ни за что Дунай не перейти.

Так вспыльчив перевозчик, что худо вам придётся,

Коль с ним у вас размолвка иль ссора заведётся.

Пускай ему заплатит за труд владыка ваш.

Слуга он верный Гельфрату и переправы страж.

Коль ждать он вас заставит, кричите что есть сил:

«Я — Амельрих злосчастный» — такой боец тут жил,

Но родину покинул, спасаясь от врагов.

К вам перевозчик приплывёт, услышав этот зов».

Признательность воитель ей выразил кивком

И, с сёстрами расставшись, в кустах исчез молчком.

Он берегом песчаным пошёл вверх по реке

И вскорости увидел дом за нею вдалеке.

Он крикнул так, что голос донёсся за Дунай:

«Живее, перевозчик, мне лодку подавай.

Коль на баварский берег меня перевезёшь,

Получишь золотой браслет — взгляни, как он хорош».

Богат был перевозчик,[261] ни в чём не знал нужды.

Не очень-то прельщался он платой за труды

И слуг держал надменных, хозяину под стать.

Долгонько Хагену пришлось на берегу стоять.

Тогда, перекрывая шум волн и ветра вой,

Герой возвысил снова могучий голос свой:

«Я — Амельрих, служивший у Эльзе вплоть до дня,

Когда изгнали с родины мои враги меня».

Браслет он в воздух поднял на острие клинка,

Чтоб золото увидел гордец издалека

И низменную алчность оно в нём разожгло.

Тут перевозчик наконец схватился за весло.

Для молодой супруги решил он взять браслет.

Кто обуян корыстью, тому спасенья нет.

На золото польстился по жадности глупец

И в стычке с грозным Хагеном нашёл себе конец.

Проворно перевозчик Дунай преодолел,

Но за рекой не встретил того, кого хотел,

Чем был в такую ярость и злобу приведён,

Что Хагену отважному свирепо бросил он:

«Хоть Амельрихом тоже, быть может, вас зовут,

Другого человека я мнил увидеть тут.

Мы с ним родные братья, а вы солгали мне.

Сидите в наказание на этой стороне».

«Свой гнев, — ответил Хаген, — уймите, бога ради,

И знайте: не придётся вам нынче быть в накладе,

Коль вы перевезёте товарищей моих,

С которыми приехал я сюда из стран чужих».

Воскликнул перевозчик: «Не трать напрасно слов.

У тех, кому служу я, немало есть врагов,

И к ним я не намерен возить бог весть кого.

Коль жизнь твоя тебе мила, прочь с судна моего!»

«И всё ж браслет возьмите, — сказал герой ему. —

Придёте вы на помощь отряду моему.

Коней в нём десять сотен да столько ж человек».

Но перевозчик закричал: «Не быть тому вовек!»

Веслом своим тяжёлым спесивец что есть сил

С размаху чужестранца по голове хватил,

И Хаген на колени упал, ошеломлён.

Гневливей перевозчика ещё не видел он.

Затем, чтоб не поднялся пришедший в ярость гость

И взяться за оружье ему не удалось,

Силач врага ударил по темени багром,

Но это для него, увы, не кончилось добром.

Багор о шлем разбился, а Хаген вынул меч,

И голова скатилась у грубияна с плеч,

И витязь, вслед за телом, швырнул её на дно,

О чём бургундам было им потом сообщено.

Едва вассала Эльзе бургунд успел сразить,

Как лодку тут же стало течением сносить.

Встал на корме воитель и на весло налёг

И всё же повернуть назад отнюдь не сразу смог.

Вверх по Дунаю судно в конце концов пошло,

Но тут переломилось широкое весло.

Хоть не нашлось другого, не оробел смельчак.

Ремнём подщитным он связал обломки кое-как

И к берегу причалить с большим трудом сумел.

Над самою водою там лес густой шумел

И ждал вассала Гунтер с дружиною своей.