Песнь о Нибелунгах - [44]

Хоть клада нибелунгов лишиться ей пришлось,

Того, что у Кримхильды отнять не удалось,

Сто лошадей на вьюках не увезли бы сразу.

Но Хаген воспротивился и тут её приказу.

Он молвил: «От Кримхильды прощенья я не жду

И золото не выдам, чтоб не попасть в беду.[213]

Вдове я не позволю распоряжаться им —

Она его намерена раздать врагам моим.

Как гуннам груз подобный ни трудно увезти,

Им лошадей поможет она приобрести,

А после на меня же их исподволь натравит.

Нет, Хагена ключи отдать Кримхильда не заставит».

До слёз такие речи Кримхильду довели.

Помочь пообещали ей братья-короли,

Но даже им отказом ответил их вассал,

И только Рюдегер вдове с улыбкою сказал;

«Вам, госпожа, не надо о золоте тужить.

Ведь Этцеля сумели вы так приворожить,

Что он не пожалеет для вас казны своей,

А уж её не издержать вам до скончанья дней».

«Нет в мире королевы, — она в ответ ему, —

Которой бы достался клад, равный моему,

Но Хаген вероломный прибрал его к рукам».

Тут Гернот, устыдись, пошёл в сокровищницу сам.

Рукою королевской он двери распахнул,

И тридцать тысяч марок своей сестре вернул,

И вместе с нею гуннов стал оделять казной.

Порадовался этому и Гунтер всей душой.

Но Этцелев посланец промолвил: «Государь,

Пусть даже королеве вернут весь клад, что встарь

Из края нибелунгов был в Вормс перевезён,

Ни госпожой моей, ни мной не будет принят он.

Велите деньги спрятать — какая в них нужда?

Я золота немало и сам привёз сюда.

На путь обратный хватит с лихвой у нас его.

Не гневайтесь, но не возьму у вас я ничего».

А девушки Кримхильды меж тем без лишних слов

Её добро грузили в двенадцать сундуков

Да так, что ухитрились их доверху набить

Наичистейшим золотом, какое может быть.

Лишь десять сотен марок не уместилось там,

И раздала Кримхильда их тут же по церквам,

За Зигфрида усердно молиться наказав.

Столь нерушимой верностью был поражён маркграф.

«Найду ль, — вдова спросила, — я здесь, в земле родной,

Друзей, готовых к гуннам последовать за мной?

Тот, кто согласен ехать, пусть из казны моей

Получит деньги, чтоб купить одежду и коней».

Дал Эккеварт отважный на это ей ответ:

«У вас я, королева, на службе много лет.

Вам, что бы ни случалось, я оставался верен

И столь же преданным слугой быть до конца намерен.

С собой возьму я к гуннам пятьсот мужей своих.

Защитников надёжных вы обретёте в них.

Меня ж к разлуке с вами принудит смерть одна».

И поклонилась витязю признательно она.

До час отъезда пробил, коней ввели во двор,

И слёзы омрачили друзьям Кримхильды взор.

Преисполняла Уту и многих дам печаль —

Так было с бедною вдовой им расставаться жаль.

Везла с собой Кримхильда сто знатных юных дев,

Их, как и подобало, богато разодев.

Неистово рыдали они в тот день от горя,

Но утешители для них нашлись у гуннов вскоре.

С собою для охраны взяв тысячный отряд,

Млад Гизельхер и Гернот, как долг и честь велят,

Сопровождали долго печальницу-сестру,

Но брат их Гунтер с полпути вернулся ко двору.

Начальник кухни Румольт, и Ортвин вместе с ним,

И благородный Гере с усердием большим

До самого Дуная заботились о том,

Чтоб на ночлегах не было у дам нужды ни в чём.

Посол перед отъездом гонцов послал вперёд —

Пусть Этцелю доложат, что Рюдегер везёт

Прекрасную Кримхильду к владыке своему.

Сумел жену в Бургундии маркграф добыть ему.

Авентюра XXI О том, как Кримхильда ехала к гуннам

Но мы гонцов оставим — теперь рассказ пошёл

О том, как в землю гуннов невесту вёз посол,

А Гизельхер и Гернот в теченье многих дней

Служили провожатыми бехларенцу и ей.

Лишь Пферринга достигнув, у берега Дуная,

Просить решились братья, чтоб им сестра родная

Дозволила вернуться в бургундские края,

И с ней, пролив немало слёз, расстались как друзья.

Млад Гизельхер промолвил: «Сестрица, не забудь,

Что если кто обидит тебя когда-нибудь

Иль по иной причине ты попадёшь в беду,

Тебе по зову первому на помощь я приду».

С бургундами простились дружинники посла.

Вдова родных и ближних сердечно обняла

И поспешила дальше приречною тропой.

С ней сто четыре девушки в одежде дорогой

Из тонких, разноцветных, слепящих взор шелков.

Вокруг скакало много бехларенских бойцов.

При каждом щит надёжный, копьё и меч булатный.

Бургунды же поехали к себе на Рейн обратно.

Держала путь Кримхильда через баварский край

На Пассау, где с Инном сливается Дунай

И монастырь старинный стоит, поныне цел.

Епископ Пильгрим, муж святой, тем городом владел.[214]

Когда о том, кто едет, известно стало там,

Помчался князь-епископ навстречу пришлецам —

Кримхильде приходился он дядею родным.

Весь Пассау последовал немедленно за ним.

Не зря рвались баварцы встречать гостей своих:

Девицы королевы пленили взоры их.

Свести знакомство с ними был каждый витязь рад.

Сумел удобно разместить всех прибывших прелат.

Пока епископ Пильгрим с Кримхильдой был в пути,

Уже успело в город известие прийти

О том, что он прибудет с племянницей вдвоём,

И ей купцы устроили торжественный приём.

Просил её хозяин подольше погостить,

Но Эккеварт промолвил: «Вы нас должны простить

За то, что не удастся нам задержаться тут.

Давно уже в Бехларене приезда гостьи ждут».

А Готелинда с дочкой и свитою своей

Готовилась к прибытью супруга и гостей.

Была жена маркграфа им предупреждена,

Что выказать внимание вдове она должна —