Песнь о Нибелунгах - [35]

Забрызган кровью Зигфрид был с головы до ног,

И своего владыку слуга узнать не смог,

Хотя зажжённый факел в руках его дымил.

Кримхильду о несчастии он и уведомил.

Готовы были дамы в собор идти уже,

Когда явился спальник и молвил госпоже:

«Лежит убитый витязь у вашего порога».

Кримхильда плакать начала — проснулась в ней тревога.

Она ещё не знала, что это муж её,

Но чуяла, что счастье утратила своё.

Нет, не случайно Хаген склонял её к тому,

Чтоб тайну Зигфрида она доверила ему!

Была догадкой этой Кримхильда сражена.

Не вымолвив ни слова, лишилась чувств она,

Но тут же с громким воплем пришла в себя опять,

И стали приближённые бедняжку утешать:

«Быть может, к вашей двери чужой подброшен труп».

Кровь брызнула от горя у королевы с губ.

«Нет, нет, — она вскричала, — там Зигфрид мой лежит.

Брюнхильде в угождение он Хагеном убит».

За дверь Кримхильда вышла на мертвеца взглянуть,

И голову герою приподняла чуть-чуть,

И мужа опознала, хоть мукой искажён

И весь в крови был лик того, кто Зигмундом рождён.

Кримхильда застонала, кляня судьбу свою:

«О горе мне, злосчастной! Сражён ты не в бою,

А пал от рук убийцы — ведь добрый щит твой цел.

Ах, если б только знала я, кто сделать это смел!»[164]

Все дамы и девицы рыдали вместе с ней,

О Зигфриде погибшем скорбя душою всей.

Оскорблена Брюнхильда была его женой,

И умертвил воителя из мести Хаген злой.

Сказала королева: «Пусть кто-нибудь из вас

Всех наших нибелунгов разбудит сей же час

И Зигмунду доставит ужасное известье,

Чтоб мог мой свёкор Зигфрида со мной оплакать вместе».[165]

Один из слуг поспешно отправился туда,

Где Зигфридовы люди вкушали сон тогда.

Сперва они решили, что им солгал гонец.

Лишь женский плач их убедил в противном наконец.

Затем к отцу героя направил вестник путь.

Лежал в постели Зигмунд, но глаз не мог сомкнуть

Ему томили сердце тревога и кручина.

Наверно, он предчувствовал, что не увидит сына.

«Мой государь, проснитесь! К вам от Кримхильды я

Оплакать хочет с вами владычица моя

Нежданную утрату, которой равных нет.

Вы вместе с ней постигнуты страшнейшею из бед».

Спросил, вставая, старец: «В своём уме ль ты, друг?

Что за беда случиться могла с Кримхильдой вдруг?»

Гонец ответил, плача: «Скрывать от вас не смею:

Пал Зигфрид, сын ваш доблестный, сражён рукой злодея».

Почтенный Зигмунд молвил: «Не место шуткам здесь,

А я могу лишь шуткой считать такую весть.

Не повторяй же больше, что умер сын мой милый.

Будь это так, о нём бы лил я слёзы до могилы».

«Вы мне вольны не верить, но слышите вы стоны?

То госпожа Кримхильда со свитою смятенной

Оплакивает гибель супруга своего».

Тут Зигмунд побелел с лица, и страх объял его.

Собрал король немедля сто витязей своих.[166]

Туда, где плач был слышен, бегом повёл он их.

Они мечи стальные держали наголо,

И нибелунгов десять сот вослед за ними шло.

Из уваженья к дамам одни, вскочив с постели,

Одеться поприличней и второпях успели:

Спешили в том, в чём были, на шум и крик другие.

От горя обезумели воители лихие.

Пришёл к Кримхильде Зигмунд и молвил ей с тоской:

«Гостить я в час недобрый поехал в край чужой.

Но кто лишил вас мужа, кем сына я лишён

В стране, где все ему друзья и всем был другом он?»

«Знай я, кто это сделал, — в ответ ему она, —

За мужа расквитаться сумела б я сполна.

Убийца не дождался б пощады от меня,

И вдоволь бы наплакалась о нём его родня».

Склонясь над сыном, Зигмунд припал к его устам.

Вассалы, дамы, челядь — все, кто собрался там,

Так сильно горевали о павшем удальце,

Что стон стоял и в городе — не только во дворце.

Никак друзья утешить Кримхильду не могли.

Но вот одежду слуги с героя совлекли.

Был он обмыт, обряжен со тщательностью всей

И на носилки водружён под плач его людей.

Сказали нибелунги: «Сдаётся нам, что тот,

Кем Зигфрид был заколот, здесь, во дворце, живёт.

Нам надлежит к ответу предателя призвать».

И разом бросились они доспехи надевать.

Одиннадцати сотням испытанных бойцов,

Сверкавших сталью шлемов и золотом щитов,

Приказ дать мог бы Зигмунд оружье в ход пустить,

А он не меньше их желал убийце отомстить.

Не знали гости только, с кем биться надо им —

Вполне возможно даже, с хозяином самим:

Ведь это Гунтер зятя охотиться увёз.

Кримхильду вид их яростный перепугал до слёз.

Как сердце скорбь о муже несчастной ни гнела,

Она о нибелунгах не думать не могла

И, зная, что бургунды в бою раздавят их,

Увещевать по-дружески взялась друзей своих:

«Что, государь мой Зигмунд, вам в голову пришло?

У Гунтера вассалов несметное число,

И, если вы решитесь ударить на него,

Полягут наши витязи здесь все до одного».

В ответ бойцы сомкнули ещё тесней ряды.

Их удержать пыталась она на все лады —

То просьбой, то приказом, но ей никто не внял:

Не слышен голос разума тому, кто в ярость впал.

Она сказала свёкру: «Вам выждать есть расчёт,[167]

Пока удобный случай судьба нам не пошлёт.

Когда известен станет виновник преступленья,

Он у меня не избежит заслуженного мщенья.

Теперь ещё не время злодея покарать.

У королей бургундских неисчислима рать —

По тридцать рейнцев выйдет на каждого из вас,

Но по заслугам им Господь воздаст в свой срок и час.[168]

Прошу вас, милый свёкор, не покидать меня,

И пусть мне наши люди по наступленье дня