Песнь небесного меча - [117]

Вот только «Дракон-Мореплаватель» превратился теперь в водоворот обезумевших людей. Команда Зигфрида перебралась через погружающийся в воду нос «Морского Орла» и столпилась на рулевой площадке над головой Этельфлэд. Оттуда они рубили людей Хэстена, которых теснили назад мои товарищи и команда Эрика, сражавшегося с яростью безумца. У Эрика не было щита, только длинный меч, и я подумал, что он уже дюжину раз должен был погибнуть, кидаясь на врагов, но боги любили его в тот момент — и Эрик оставался жив, а его враги погибали. Все больше людей Зигфрида наступали с кормы, так что Хэстен и его команда оказались зажаты между ими и нами.

— Хэстен! — закричал я. — Иди сюда и умри!

Тот увидел меня и явно удивился, но я не знал, услышал ли он мой крик. Хэстен хотел жить, чтобы сражаться снова. «Дракон-Мореплаватель» плыл, но по такому мелководью, что я чувствовал, как его киль скребет по дну. А позади были и другие корабли Хэстена.

Хэстен прыгнул за борт, оказавшись по колено в воде, и его команда последовала за ним: они побежали по берегу Канинги к их следующему кораблю, где оказались бы в безопасности.

И сражение, только что такое неистовое, угасло в мгновение ока.

— Сука у меня! — закричал Зигфрид.

Он каким-то образом сумел высадиться на корабль Хэстена. Его туда не переносили, потому что кресло с шестами, на котором его поднимали, все еще стояло на корабле, потопившем «Морского Орла». Но огромная сила рук Зигфрида помогла ему перебраться через опускающийся борт, а потом взобраться на «Дракона-Мореплавателя». И теперь он лежал, вытянув бесполезные ноги, и в одной руке держал меч, а другой сжимал волосы Этельфлэд.

Его люди ухмылялись. Они победили и вернули свой трофей.

Зигфрид улыбнулся брату.

— Сука у меня, — повторил он.

— Отдай ее мне, — сказал Эрик.

— Мы заберем ее обратно, — ответил Зигфрид, все еще не понимая.

Этельфлэд пристально смотрела на Эрика. Ей пришлось растянуться на палубе, потому что ее золотые волосы все еще оставались в огромной ручище Зигфрида.

— Отдай ее мне, — повторил Эрик.

Не скажу, что наступила тишина. Тишины не могло быть, потому что вдоль линии кораблей Хэстена все еще кипела битва, и ревел огонь, и стонали раненые, но все равно как будто наступила тишина.

Зигфрид обвел глазами людей Эрика и остановил взгляд на мне. Я был выше остальных, и, хотя стоял спиной к восходящему солнцу, Зигфрид, должно быть, увидел что-то, что помогло ему меня узнать, потому что он поднял меч и указал на меня клинком.

— Сними шлем, — приказал он своим удивительно высоким голосом.

— Я не твой человек, чтобы ты отдавал мне приказы, — ответил я.

Со мной все еще было несколько людей Зигфрида, тех самых, что явились со сторожевого корабля, чтобы помешать первой попытке Хэстена вырваться из ручья. Теперь эти люди повернулись ко мне с поднятым оружием, но Финан тоже был здесь, а с ним — мои гвардейцы.

— Не убивайте их, — сказал я. — Просто выбросьте за борт. Они сражались рядом со мной.

Зигфрид выпустил волосы Этельфлэд, пихнув ее назад, к своим людям, и приподнял свое громадное искалеченное тело, облаченное в черное, подавшись вперед.

— Ты и сакс, а? — обратился он к Эрику. — Ты и этот предатель-сакс? Ты предаешь меня, брат?

— Я заплачу твою долю выкупа, — ответил тот.

— Ты? Заплатишь? Чем? Мочой?

— Я заплачу выкуп, — настаивал Эрик.

— Ты не можешь заплатить даже козе, чтобы она слизала пот с твоих яиц! — взревел Зигфрид. — Заберите ее на берег!

Последние слова были обращены к его людям.

И Эрик напал. Ему не следовало нападать. Люди Зигфрида не смогли бы свести Этельфлэд на берег, потому что «Дракон-Мореплаватель» был подхвачен приливом, и его несло мимо наполовину затонувшего «Морского Орла». Мы теперь дрейфовали вниз по течению, двигаясь к следующим кораблям Хэстена, и я боялся, что в любую минуту нас возьмут на абордаж.

Ралла тоже этого боялся, поэтому потащил нескольких людей к гребцовым скамьям.

— Гребите! — закричал он. — Гребите!

А Эрик бросился в бой, собираясь сразить тех, кто теперь держал Этельфлэд. Ему пришлось пройти мимо брата, который припал к скользкой от крови палубе — черный и сердитый. И я увидел, как Зигфрид поднял меч, увидел удивленный взгляд Эрика при виде того, что родной брат поднял на него оружие. И я услышал вопль Этельфлэд, когда ее любовник наткнулся на Внушающего Страх.

Лицо Зигфрида ничего не выражало, ни ярости, ни сожаления. Он держал меч, когда его брат согнулся на клинке… А потом, не дожидаясь приказа, мы напали.

Люди Эрика и мои люди, плечом к плечу, снова стали убивать, и я помедлил лишь для того, чтобы схватить за плечо одного из своих воинов.

— Позаботься о том, чтобы Зигфрид остался жив, — приказал я, даже не посмотрев, с кем именно говорю.

А потом понес Вздох Змея в последнюю резню, случившуюся тем кровавым утром.

Люди Зигфрида умерли быстро. Их было мало, а нас — много. Они продержались мгновение, встретив наш натиск сомкнутой «стеной щитов», но мы налетели на них с яростью, рожденной горьким гневом, и Вздох Змея пел, как вопящая чайка.

Я отбросил щит, желая лишь одного — рубить этих людей, и первый же мой удар сбил вниз вражеский щит и рассек челюсть человека, который попытался завопить, но только выплюнул кровь, когда Ситрик вогнал клинок в открытую красную утробу его рта.